Книга Дело о фамильном проклятии, страница 40 – Лариса Куницына

— Подойди сюда! — крикнул ему Марк и поманил рукой.

Пастух обрадовался такому разрешению непонятной для него ситуации и поспешил на зов. Подойдя, он поклонился и, бросив взгляд в яму, выжидающе уставился на Марка.

— Ты ведь всё время пасёшь здесь своих овец? — спросил тот, окинув взглядом фигуру пастуха. — Ты видел, как разрушилась эта башня?

— Как же, ваша милость! — радостно воскликнул пастух, снова кланяясь. — Как сейчас помню! Была гроза. У меня тут хижина недалеко. Дождь был сильный, и я забрался внутрь, чтоб не намокнуть, оставив со стадом собак. Но грохотало так, что, казалось, боги гневаются на весь мир. Я вышел посмотреть, как там овцы, не пугает ли их гром, и тут увидел, как здесь разверзлась земля, и из преисподней вырвалось пламя, которое расшвыряло камни в стороны. Прав был мой отец, когда говорил, что место тут нечистое, и нужно обходить его стороной.

— То есть ты видел, что пламя вырвалось снизу, а не сошло с небес?

— Именно так, ваша милость! К тому же молнии были белые, как всегда, а то пламя красное, как огонь.

— Что ещё ты видел?

— Ничего. Тот дьявольский огонь напугал и овец, и собак, и мне пришлось бегать по всей пустоши, чтоб собрать их.

— А скажи, высока ли была эта башня? Что было внутри?

— Внутри ничего не было. Просто привезли с рудников и сложили башней камни. А высотой она была локтей тридцать, не меньше. Я дважды залезал наверх, и с неё был виден даже замок! Первый раз я залез, когда был мальчишкой. Тогда отец и оттаскал меня за уши, запретив впредь ходить сюда, сказал, что башня сторожит древнее господское проклятие и потому место это дурное. А второй раз недавно, когда пропала барышня Жаклин, — его лицо приобрело какое-то страдальческое выражение. — Это ж надо, какая беда, ваша милость! Барышня была такой доброй! Она, бывало, объезжала деревни и интересовалась, не нужна ли кому помощь. Привозила снадобья больным и давала деньги погорельцам и сиротам. А ещё всем невестам к свадьбе присылала подарки: то сладости, то кружева, то полотно тонкое и белое. Все её почитали за благодетельницу.

— Подожди, — остановил его Марк. — Ты ничего не путаешь? Разве башня разрушилась не до того, как пропала барышня?

— Нет! — уверенно заявил пастух. — Тогда из замка прискакал гонец и велел всем искать барышню, потому как она пропала без следа. Староста наш всех разослал кого куда, а меня сюда, на пустошь, потому как я здесь всё лучше всех знаю. Я пришёл, поискал, а потом дай, думаю, залезу на башню, посмотрю с неё вокруг, может, чего замечу. Ну, отцовы-то слова я не забыл, но решил, за один раз ничего не случится, а барышню сильно жаль было, такая красавица! Вот я и залез на самый верх, посмотрел вокруг, но так ничего и не увидел, потому и слез. Вернулся в деревню и узнал, что никто ничего не нашёл.

Марк обернулся и посмотрел на капитана, на лице которого отражалось крайнее изумление. Поблагодарив пастуха и дав ему серебряную монетку, он отпустил его, и тот довольный отправился к своим овцам.

— Что ж получается, Жаклин пропала ещё до того, как вернулась проклятие? — спросил капитан, явно сбитый с толку рассказом селянина.

— Да не было никакого проклятия! — воскликнул Марк. — Кто-то убил или похитил девушку, кто-то взорвал башню, кто-то запер де Турнье в склепе. Это был человек, а не проклятие!