Книга Двое из логова Дракона, страница 119 – Лариса Куницына

— Он просил никого не впускать в зал, — извиняющимся тоном пояснил старший стрелок. — Ему так проще. Он давно не танцевал на таком уровне, а ответственность очень большая. К тому же, он всегда показывает зрителям только готовый результат. Это его кредо.

— Такой подход заслуживает уважения, — согласилась я. — Не будем ему мешать.

В тот же вечер, вернувшись в каюту Джулиана, я уверено сообщила ему:

— Мы вытащим Ивана и уберёмся отсюда. Тут же улетим. И мне плевать, что подумает об этом Совет Духовной безопасности.

— Конечно, — ласково улыбнулся он.

Следующие два дня прошли с ощущением деловой активности и полной уверенности в том, что скоро всё это закончится. Я с интересом и одобрением следила за подготовкой стрелков, которые продолжали прорабатывать различные варианты развития событий по ходу операции, проводя десятки часов на имитационном полигоне, где был смоделирован запутанный лабиринт тех частей дворца, где им предстояло пройти.

Мангуст продолжал свои тайные репетиции, о которых знали все. Некоторые члены экипажа, наслышанные о его фантастических талантах, то и дело прогуливались у дверей спортзала, прислушиваясь к странным мелодиям, проникающим сквозь плотно закрытые двери. Но таинство рождения его танца оставалось закрытым для всех. Даже попытки пиратским способом подсоединиться к камерам наблюдения, установленным в зале, не дали результата.

Эта таинственность интриговала непосвященных и придавала грядущей вылазке стрелков налёт романтической авантюры. Её обсуждали, строили догадки, и всё больше верили в то, что она обязательно удастся. Ведь иначе и быть не может!

Но мне что-то мешало проникнуться всеобщим энтузиазмом. Раз за разом анализируя план, следя за подготовкой, я убеждалась, что всё продумано и подготовлено. Всё должно получиться. Но что-то всё же тревожило меня. Я долго не могла понять что, пока не сообразила, что моя тревога вовсе не связана с освобождением Ивана.

Меня тревожило совсем другое, и это было странное ощущение угрозы, нависшей надо мной, над моим счастьем, над моей семьёй. Со временем мне стало казаться, что я знаю причину этого беспокойства, но не хочу смотреть на неё. И легче мне не становилось.

Я пыталась думать о том, почему я так отчаянно не хочу вмешиваться в поединок Детей Дракона? Отчего мне хочется поскорее смыться отсюда и забыть об этой Богом проклятой планете на окраине галактики? И при этом я чувствовала, что задаю себе не те вопросы, какие нужно.

В тот вечер я сидела в кресле у камина в каюте Джулиана и смотрела на огонь. Но, кажется, не видела его. Я вглядывалась в какую-то вязкую темноту, клубящуюся перед моим внутренним взором. Я даже не заметила, как он подошёл и присел рядом на пол, опустив подбородок на моё колено. Только почувствовав это прикосновение, я очнулась и взглянула на него.

Его прозрачно-зелёные глаза мерцали золотистыми искрами, а на губах плыла нежная улыбка. Я тоже улыбнулась.

— Как хорошо, что у Жули твои глаза, — шепнула я, проведя пальцами по его щеке. — Она будет счастливой, потому что эти глаза созданы для смеха.

— Она в любом случае будет счастливой, — проговорил он. — Как и всякое дитя любви. А нашей любви — особенно.

— Ты, как всегда, прав, — согласилась я и снова взглянула на огонь. Не языки пламени, а недавняя темнота, проглянувшая сквозь них, притягивала меня.