Книга Повелитель теней. Том 1, страница 195 – Лариса Куницына

— Вон он стоит в первом ряду, — ответил Карл, чуть приподняв голову и указав на невысокого сутулого человека с длинными клочковатыми волосами, который горбился под своей тёмной потёртой мантией.

— Бог шельму метит, — пробормотал Хок, с отвращением разглядывая уродливое лицо с блёклыми злыми глазками, крючковатым носом и унылым безгубым ртом.

— У него такой вид, будто он помер пару дней назад, — заметил Дакоста.

Эспиноза был и правда бледен, его сухая морщинистая кожа напоминала старый пергамент. Карл какое-то время рассматривал его, а потом проговорил:

— Я его узнал только теперь, когда вы это сказали. Это один из тех колдунов, что пропали тогда после встречи с Ротамоном. Просто раньше он выглядел моложе и был весьма хорош собой. Его звали Уруб Белокрылый. Впрочем, и то имя, скорее всего, было выдумкой. И тогда он носил на правой руке перчатку из лебяжьего пуха, утверждая, что в ней его сила. Наверно прятал шестой палец. Что с ним случилось, коль он так преобразился?

— Он колдун, — ответил Хок. — Один знающий человек говорил мне, что там, где замешана магия, внутреннее содержание слишком быстро трансформирует наружность. Возможно, раньше он был средней руки колдуном или обычным шарлатаном, но получив от Ротамона тёмную силу, под её действием стал изменяться.

— Человеческое тело — не тот сосуд, в который можно безнаказанно вливать всякую оккультную дрянь, — мрачно пробормотал Дакоста. — А где Трауберг?

— Сейчас привезут. Его возят по городу на тележке, запряжённой парой козлов, — ответил Карл, — чтоб все видели осуждённого на казнь и могли кинуть в него камень или гнилое яблоко. Обычно этого никто не делает, — тут же добавил он, поймав мрачный взгляд Хока. — Все любители жестоких развлечений здесь, но тут кидать запрещено, чтоб не попасть в стражников или других горожан.

Вскоре откуда-то послышался барабанный бой. Толпа расступилась в стороны и по образовавшемуся коридору прокатилась тележка, запряжённая парой лохматых чёрно-белых козлов с круто изогнутыми рогами. Наверно то, что его возили на тележке, а не водили пешком, было благом для осуждённого. По его бледному измождённому лицу и тёмным кругам вокруг глаз было видно, что он измучен и обессилен. Его ожоги и раны были спрятаны под чистой белой рубахой до пят. Когда тележка остановилась, стражники довольно заботливо сгрузили его на землю. При этом он морщился, наверняка испытывая боль в затёкших из-за колодок конечностях. Тем временем палач спустился по ступеням и, твёрдо взяв его под руку, помог подняться на эшафот.

Из толпы раздалось несколько злобных выкриков, призывавших казнить злодея, но их никто не поддержал. Люди, кто с любопытством, а кто и с сочувствием, молча наблюдали за происходящим. На помосте напротив началось движение. Из группы советников вышел невысокий старичок с короткой кудрявой бородой в сдвинутом набекрень берете и, развернув перед собой свиток, звонким мальчишеским голосом зачитал приговор, закончив чтение пафосным «да свершится правосудие», после чего отступил обратно.

Генрих Трауберг, которого продолжал поддерживать палач, спокойно выслушал приговор и негромко произнёс:

— Я сожалею обо всех совершённых мною злодеяниях и прошу прощения у жителей славного города Магдебурга.

Всё это время Карл Браун нетерпеливо посматривал на Флавио Эспинозу, сжимая спрятанный под плащом лёгкий арбалет. Но тот с явным удовольствием наблюдал за происходящим, не собираясь вмешиваться.