Книга Повелитель теней. Том 1, страница 196 – Лариса Куницына

— Ангел Тьмы! — прошипел Карл так, словно испустил самое крепкое ругательство, которое знал. — Он хочет дождаться, пока Генриха казнят!

Увидев, как палач повёл осуждённого к плахе, он издал короткое гневное рычание и, сунув арбалет Дакосте, начал пробираться сквозь толпу.

— Умеете стрелять, рыцарь? — спросил Хок, с тревогой наблюдая за ним, и, получив утвердительный ответ, тоже скрылся в толпе, а Дакоста осмотревшись, прошёл чуть вперёд, чтоб занять наилучшую для выстрела позицию.

Карл Браун тем временем выбрался из толпы и вышел на площадку между эшафотом и помостом. Откинув на плечи широкий капюшон, он громко провозгласил:

— Прошу справедливости, благородный энфер! Господин бургомистр, этот человек невиновен!

— В чём дело! — бургомистр вскочил с необычайной для его возраста живостью, движимый возмущением и, более всего, тем, что нарушен протокольный ход мероприятия перед лицом почтенного гостя. — Что ты позволяешь себе, Браун?

— Выслушайте меня, господин бургомистр! — требовательно продолжил Карл. — Я знаю, что и вы, и наш гость благородный энфер — люди справедливые, и свойственное вам сострадание в будущем заставит вас сожалеть о безвинно пролитой крови этого человека, оговорившего себя ради спасения единственной дочери, которую похитили. Этой ночью мы с моим оруженосцем узнали об этом и предприняли поиски девицы. Она была найдена нами связанной, но живой в месте, где её спрятали от отца, угрожая убить её, если он не примет на себя чужой грех.

Бургомистр нахмурился и медленно сел, после чего обеспокоенно взглянул на энфера.

— Пусть этот человек продолжает, господин бургомистр, — кивнул явно заинтригованный Ликар.

— Занимаясь поисками, — продолжил ободрённый его вниманием Карл, — нам удалось раскрыть заговор, целью которого является покушение на жизнь ваших милостей. Колдун, находящийся здесь, собирается убить вас тем же способом, каким он убил моего несчастного тестя. Этот человек — Флавио Эспиноза!

И он обернулся, указывая на регистратора обличающим жестом. Тут же вокруг колдуна стало пусто. Люди расступились, поверив словам красивого и благородного рыцаря о коварстве отвратительного уродца. В следующий момент Эспиноза зашипел и вскинул руку, худую и желтоватую, как птичья лапа, с чёрными ногтями, похожими на когти и, сверля Брауна злобным взглядом, забормотал, но вдруг вздрогнул и подался назад. Из его груди торчала короткая арбалетная стрела.

Однако он не упал, а только как-то странно и страшно изменился. Побледнев ещё больше и внезапно поседев, он превратился в жуткое подобие ведьмы из мёртвого селения. На его лице появилась змеиная усмешка, и он шагнул вперёд, не сводя взгляда с Карла.

Его шёпот шелестел в полной тишине, но ещё до того, как он успел закончить своё короткое заклинание, с помоста спрыгнул Донцов и в последний момент оказался между ним и Брауном, прикрыв его своей широкой грудью в кованой броне. На мгновение колдун смутился, но, поймав взгляд неожиданного защитника своей жертвы, снова зашептал. Он не успел сказать и двух слов, как его голова слетела с плеч и запрыгала по каменной булыжной кладке площади.

За его спиной возвышался Хок со своей швейцарской дагой в руке. Толкнув свободной рукой пошатывающийся труп, он убедился, что тот упал и не собирается вставать, после чего спокойно нагнулся и вытер длинное широкое лезвие кинжала о плащ колдуна.