Книга Повелитель теней. Том 2, страница 220 – Лариса Куницына

— Совершенно верно, ваше высочество, — согласился Донцов. — К тому же этим вы ставите и меня в очень неловкое положение.

— Ладно, забудем об этом, — махнул рукой Лорант. — Главное, что уже послезавтра мне придётся проторчать целый день в зале заседаний, протирая штаны. Я бы лучше потренировался с мечом, чтоб не терять светлый день.

— Что мешает вам заняться фехтованием после суда? Я как раз освобожусь от своих обязанностей и с удовольствием составлю вам компанию.

— Правда? Это было бы хорошо. Думаю, что мне совершенно необходимо будет выпустить пар, так что, уж не обессудьте, я сразу же пошлю за вами, едва покину эти скорбные стены.

— Это будет разумно, мой принц, — кивнул Донцов. — Для жизнерадостного молодого рыцаря все эти судилища и приговоры являются слишком мрачными реалиями жизни. Так что я с готовностью откажусь от прогулки ради вас. Мой кинжал заберёт у оружейника кто-нибудь из моих сослуживцев.

— Вот ещё! Я дам вам свой ярлык, и вы, невзирая на комендантский час, отправитесь к своему оружейнику по моему делу. Мне тоже нужен кинжал. А потом завернёте в трактир и закажете бочонок магдебургского эля для моих слуг. В благодарность за услугу я оплачу ваш ужин.

— Вы очень добры, мой принц, — рассмеялся Донцов.

Они уже вышли на галерею, окружающую небольшой мощёный дворик, где придворные часто устраивали поединки. На сей раз, из-за тёмного и позднего времени там никого не было, но Лорант изнывал от желания размять затёкшие члены и потому, крикнув слуг, приказал им зажечь факелы по периметру двора.

Следующий день был очень тёмным и оттого ещё больше усиливал гнетущее ощущение близкой беды. Донцов не мог перестать думать о том, что ждёт Изабо в самое ближайшее время. Он никогда не испытывал к ней тёплых чувств, с некоторой ехидцей обсуждая с её сослуживцами мрачные тайны, которыми она пыталась себя окружить. Все в подразделении знали, что Изабо — ведьма и подколдовывает по пустякам, кое-кто из особо впечатлительных боялся сглаза, а некоторые утверждали, что она подсыпает своим приятелям в кофе приворотные порошки. Это всё звучало забавно и не более. Донцов видел перед собой очень красивую женщину, которая желала не только любви, но и поклонения, а это в её окружении было самой большой ошибкой. Её уникальная красота была лишена тепла и обаяния, души в ней было не больше, чем в мраморной статуе. Привлекая сначала, она очень быстро разочаровывала своих поклонников холодностью и непомерными требованиями. В конце концов, её окружали не обычные мужчины, а офицеры элитного подразделения космофлота, умные, образованные, опытные, и часто не менее амбициозные, чем она.

Может, поэтому, а также из-за этой странной истории с Алонсо Кабрерой Донцов продолжал относиться к ней с прохладцей и почти не расстроился, узнав об её аресте. Что-то в душе уже начало черстветь под воздействием этого жестокого мира, и проще было сказать: на войне, как на войне, мы здесь просто выживаем, освободить её невозможно. А дальше? Не велика потеря? Теперь он поражался своему отношению ко всему этому. А ведь в первый момент он был искренне удивлён пламенному желанию Оршанина вмешаться в ситуацию, его непоколебимой уверенности в том, что нужно сделать всё, чтоб спасти командора Моро, потому что она своя, а своих мы не бросаем. Теперь Донцову было стыдно за своё отношение. Он думал, почему Кирилл, так же прошедший в одиночку через тяжелейшие испытания в дальнем космосе, не зачерствел душой, остался верен своим принципам, а он, Донцов, готов был спокойно взирать на то, как гибнет женщина, офицер космофлота, его товарищ?