Книга Повелитель теней. Том 3, страница 291 – Лариса Куницына

— Доброе утро! — кивнула я.

— Правда? — нерешительно спросил он. — Хотя, ты права, это утро, действительно, доброе. Прости, я знаю, что происходит, знаю, что вы вытащили меня, и Джулиан перенёс меня на «Паладин», слышал, как он пытался привести меня в чувство и понимал, что ты растеряна, но... — он снова вздохнул. — Мне нужно было закончить одно дело, пока я не утратил связь с...

— С чем? — спросила я.

— С этим миром, пока я мог влиять на него, я хотел исправить то, что ещё могу. Мне это удалось. Остальным будет заниматься Бен, — на лице Азарова появилось скорбное выражение. — Бедняга Бен, ему приходится отдуваться за мои ошибки. Я виноват перед ним.

Я нахмурилась. На какой-то момент мне показалось, что он слегка не в себе. Не припомню, чтоб раньше когда-нибудь слышала в его голосе хотя бы слабые нотки раскаяния, а теперь он был наполнен глубоким сожалением.

— Я сейчас встану и всё объясню, — проговорил он и попытался приподняться.

— Лежать! — раздался от дверей властный голос Джулиана.

Он решительно вошёл в палату и посмотрел на меня.

— Мне нужно заняться пациентом, а ты иди, погуляй.

— Я в порядке, — пробормотал Азаров нерешительно.

— Если это так, то обещаю, что через час отпущу тебя в каюту. А пока...

— Я уже ухожу, — поспешно проговорила я, направляясь к двери.

Я спустилась вниз, с удивлением замечая, что не испытываю особой радости от того, что Азаров очнулся. В его голосе ясно прозвучало, что всё не так просто. Не было в нём прежней уверенности, какой-то глубинной исполинской силы, ощутив которую сразу понимаешь, что всё под контролем. Движимая тревожным предчувствием, я подошла к палаткам, и какое-то время наблюдала за тем, как Платон Шувалов играючи колет на дрова толстые чурки, устанавливая их на массивную колоду, почему-то неприятно напоминавшую плаху, и большой топор казался игрушечным в его огромных руках. А Ганджу и Нгуен едва успевали таскать нарубленные им дрова на край поляны, складывая их в поленницу.

Заметив меня, Платон опустил топор.

— Были у командира? — спросил он.

— Да, он очнулся, только что, — ответила я.

— Значит скоро домой? — с надеждой спросил Нгуен, остановившись, а Ганджу с сомнением посмотрел на поленья в своих руках.

— Продолжайте работать, курсанты, — проворчала я. — Он пока ничего не сказал.

Видимо, заметив мой безрадостный тон, стажёры слегка приуныли, но послушно потащили свои охапки дальше. Я присела на бревно возле кострища, наблюдая, как вдалеке рыжая девушка помогает Франческо сажать в самодельную печь противни с белыми шарами теста.

Через какое-то время я заметила, как забеспокоился Нгуен, то и дело, вглядываясь в гущу леса, подступавшего к самому лагерю, и почему-то вспомнила, как когда-то очень давно он также смотрел туда, после чего появился Алонсо Кабрера, чтоб увлечь меня в этот чужой, дремучий и непонятный мир.

— Там кто-то едет, — сообщил маленький вьетнамец, обернувшись к Платону.

Тот кивнул и крепче стиснул большими руками изящное топорище, а Ганджу появился рядом с ним, видимо для того, чтоб наводить на незваных гостей ужас своей обаятельной улыбкой.

— Это свои, — сообщила я, не вставая с места.

— Откуда вы знаете? — подозрительно спросил Ганджу.

Я пожала плечами, а из леса раздалось ржание. Через какое-то время послышался треск веток и скрип колёс и, наконец, появилась невысокая лошадка, которая с трудом тащила по лесу лёгкую повозку, рядом с которой шли Тонни Хэйфэн и Дакоста. Увидев их, стажёры побежали навстречу и подхватили повозку с двух сторон, чтоб помочь лошади. Я вдруг подумала, как всё-таки наши ребята отличаются от местных и тех, кто уже успел обжиться здесь. Местным не пришло бы в голову тащить телегу, чтоб облегчить жизнь лошади.