Книга Диктиона и планета баларов, страница 4 – Лариса Куницына

Ну, допустим, эту проблему можно решить. Не слишком просто, но решение единственно правильное и логичное есть. Но как мне расстаться с Кристофом? Бог мой, да я даже не думала, что так привыкла к тому, что он постоянно, ежедневно, ежечасно где-то рядом… Мне самой впору было рыдать, как покинутому ребёнку. Как я буду без мужа, без его глаз, без его губ, без его рук, без его голоса, без его нежности и без его иронии? Это невозможно, немыслимо! Но неизбежно… Я не стала рыдать. Я вздохнула и осторожно вырулила на посадку. Катер опустился в белый круг неподалёку от бунгало.

Кристоф тоже не особо ликовал. Раньше бы он радовался, как мальчишка в предчувствии драки, а теперь он сидел возле колыбели и неотрывно смотрел на спящего Алика.

— Ты уже знаешь? — спросил он, не поднимая глаз.

— Да, Кларк обрадовал.

— В дикие времена таким гонцам отрубали головы.

— Ну да, чтоб в следующий раз он явился с головой под мышкой.

Моя бледная шутка не была оценена. Кристоф вздохнул и погладил пальцами крохотную ручку малыша.

— Это наш первый общий ребенок за столько инкарнаций. Это мой первый ребенок, с которым я не расставался с момента его рождения. Это мой сын. Он похож на меня. У него такие же глаза и такой же характер. И я должен его бросить? Если б хотя бы ты оставалась с ним… Что будем делать? Отдадим его в пансион?

— Никогда! Есть только один выход.

— Какой?

— Земля.

I

По пути на Землю особо грустить и размышлять было некогда. Попробуйте засунуть в небольшой катер с одной койкой, парой кресел и журнальным столиком, втиснутыми в узкий салон, супружескую пару с младенцем и юную шотландскую овчарку, которая, вопреки распространенному мнению об этой породе, сама ещё нуждается в няне. Весь полёт я металась между Джейми и Аликом, которые выли по очереди, а иногда вместе. Причём, если Алика можно было положить на колени к папе, уткнувшемуся в какой-то древний инопланетный фолиант со страницами из змеиной кожи, необходимый ему для выполнения миссии, то Джейми утихомирить можно было только одним способом: накормить его до отвала. Однако это не избавляло от необходимости постоянно следить, чтоб он не грыз панели обшивки, не вставал лапами на пилотский пульт и не устраивался по своим надобностям на ковровом покрытии.

Когда же в иллюминаторе засветились пограничные буи Солнечной системы, и радиокибер весёлой морзянкой выдал в пространство наши позывные, чтоб связаться с пропускными службами, я наконец-то вспомнила, как улетала отсюда два года назад. Бог мой, неужели всего два года? А мне кажется, что прошла целая вечность. Я изменилась до неузнаваемости и не один раз. Узнают ли меня мои близкие и родные, от которых я сбежала, не простившись, влекомая в неизвестность своим ещё неясным тогда предназначением? И ведь я не собиралась сюда возвращаться. Очень-очень долго. Может быть, вообще никогда. И вот я снова вижу голубой шар в сиянии радужной короны, выплывающий из мерцающей ночи в до боли знакомом окружении звёзд.

И мне уже совсем не страшно и не стыдно, потому что назад возврата нет. Поймут ли это они, мои родные и близкие?

— Волнуешься? — Кристоф отложил свой фолиант и присел рядом на подлокотник кресла.

— Нет. Чтоб ни случилось, это моя Земля. Мой вечный дом, который я в течение сорока лет обустраивала.