Книга Диктиона. Пламя свободы, страница 166 – Лариса Куницына

— Хватит… — с дрожью в голосе воскликнул Кирс. — Две минуты этого бреда мне не выдержать. Твои основные тезисы я слышал на совете. Это чушь! Я, как и ты, боялся и ненавидел монахов, пока не увидел их ближе. И я полюбил их, как любят их здесь все. Как ты не понимаешь, что пытаешься вбить клин в монолит! Мы едины с монахами. Мы — одно целое!

— Да хотя бы вспомни, что они чужаки! — воскликнул Эдриол.

— Чужаки засели в нашем дворце в столице, — отрезал Кирс. — Ты не хочешь с ними сражаться — твоя воля. Мы всё выяснили.

— Я хочу, — возразил Эдриол. — Я не могу смотреть, как готовится к походу ваша армия, в то время как мы остаёмся здесь. Но я не хочу, чтоб хвостатые использовали моих подданных… Эти нелюди!.. Жалкие подобия людей, пародия… Достаточно вспомнить их уши…

Он вдруг осёкся, глядя на племянника. Кирс с усмешкой смотрел на него.

— Что замолчал? — поинтересовался тот. — Вспомнил, что не видел их ушей, но где-то видел что-то похожее? Может, здесь?

Он отвёл назад кудрявую прядь и обнажил своё ухо. Обычное человеческое ухо, если не считать, что оно было заострено сверху как у фавна.

— Это врожденное уродство… — смутившись, пробормотал Эдриол. — Кирлина говорила, что это от Кибелла…

— Верно, — кивнул принц. — Только это не наследственное уродство. Это закреплённый генетический признак, который передаётся в королевском роду по мужской линии. У моего сына будут такие же ушки. И у внука. Как были у моих дедов. А у них они от их дедов, которые прилетели с далёкой и неведомой планеты.

Эдриол с ужасом смотрел на племянника, а потом в поисках поддержки взглянул на Тахо, но тот лишь пожал плечами.

— Ты не можешь быть им… — хрипло произнёс Эдриол. — Они не смешиваются с нами…

Кирс улыбнулся.

— Ошибаешься, дядя. Мы все — они. Весь Дикт. Она — та чиста от них, потому что находится за проливом. А мы веками смешивались с ними, и ты можешь видеть, к чему это привело. Онцы — вот пример того, какими мы были бы, если б не Сыны Аматесу. Худые, низкорослые с лохматыми светлыми волосами, ленивые, туповатые и дремучие. Да ты же видел алкорцев! Среди них нет черноволосых и смуглых. Нет, дядя! Чёрные волосы, тёмные глаза, богатырский рост и широкие плечи — это всё кровь Аматесу. И все мы его Сыны. Ты, кстати, тоже. Просто обители сохраняют расу в чистоте, а мы все — полукровки. Но в наших жилах течёт их кровь, она заставляет нас шевелиться, думать, искать и бороться за свой дом несмотря ни на что. Потому, отвергая монахов, которые, несмотря на чистоту крови, не претендуют на роль элиты, ты отвергаешь и меня, и моего отца, и мою сестру, и твою сестру и себя самого, и весь Дикт. И половину своего народа, вышедшего из наших лесов. Подумай об этом, дядя. Я сказал тебе правду, которую мы скрывали много веков, опасаясь именно той реакции, которую она вызвала у тебя. Мы опасались, что простые люди не выдержат этой проверки, но их сердца оказались достаточно мудры, чтоб не отвергать друзей из-за того, что у них острые уши. Теперь тот же выбор и перед тобой, только тебе-то, конечно, сложнее, потому что тебе есть, за что ненавидеть монахов.

Кирс вздохнул и шагнул к дяде.

— Конечно, ты не предатель. Я знаю… и я вслед за отцом приношу тебе извинения за то, что наговорил на совете. Но мне было очень больно видеть, как ты отвергаешь нас всех в такой момент. Извини, у нас много дел, к тому же отец собирает военный совет, и нам нужно быть там.