Книга Огни Хафельберга, страница 191 – Софья Ролдугина

Ну да, убийца, — Марцель зажмурился. — Знаешь, Анке только его увидела далеко еще в начале дорожки, у самой калитки, и уже поняла, что умрет. Не стала никуда убегать, потому что знала, что не убежит. Просто села на свой рюкзак, достала плеер из кармана и стала слушать музыку. Ну, знаешь, эту старую-старую песенку «Бэнь-бэнь, ты меня Я пристрелил, бэнь-бэнь, и я рухнула на землю, и так далее. Слушала и представляла, как это она падает на траву.

И смотрит в небо, и думает о том, что все равно это было классно — встретить его, хотя он ее и… бэнь-бэнь. Анки придумывала никак не связанную с реальностью историю, но зато со смыслом, потому что умирать бессмысленно, только потому что она родилась какой-то там особенной.

Было слишком жутко. Убийца даже близко не подошёл, он в дверях остановился и стал глядеть на неё ни слова не говоря, и Анке.

Посмотрела на него разок, а потом зажмурилась и стала.

Терпеть. И терпит до сих пор, знаешь почему, Шелтон? Марцель прерывисто вдохнул, чувствуя, что захлёбывается воздухом и словами, потому что она не хочет, чтобы кто-то точно так же сидел на рюкзаке в захламлённой пристройке и ждал, пока чудовище придет за ним. Они все остались здесь ради этого, понимаешь? — Понимаю.

Время превратилось в омерзительную тягучую субстанцию, и в ней увязали мысли, слова, призрачный остро-сладкий запах подсолнуха и прохлада чужих пальцев у виска и старая музыка из воспоминаний «Бэйн, бэйн, ты меня пристрелил». И она ведь все осознает, Шелтон, каждую секунду своего бытия и безысходность ожидания.

А когда она увидела меня, то улыбнулась, потому что.

Я мог ее слышать. Они ждали меня, меня или такого, как я, кто смог бы их не просто понять, но и устранить причину страданий.

Последние слова Мартель прошептал напарнику куда-то между шеей и плечом в плотный шелковистый ворот водолазки. — Не жалеешь, что вообще приехал сюда? — негромко спросил Шелтон. Руку он теперь держал у Марцеля на затылке. — Не знаю, — честно сказал Марцель, — меня уже тошнит от страха. Но если бы к ним никто не приехал, и они продолжали ждать, это было бы хуже, думаю.

Сердце колотилось, как сумасшедшее «бэйн, бэйн, бэйн». Жуткий звук. «Может, пойдем домой уже?» — предложил Шелтон спустя маленькую бесконечность. «Мне не слишком легко стоять, опираясь на больную ногу». «А?» — Марцель отмер. «Да, точно. Пойдем. Знаешь, я там записал на диктофон по свежим впечатлениям, ну, Ну, каким это Анке запомнила пирокинетика? Чисто внешность.

Может, ты что-нибудь сообразишь, когда прослушаешь. А то я подробностей почти не помню. — Тогда вечером, — решил Шелтон после секундных колебаний. — Сейчас я собираюсь пообедать, а потом заняться нашими финансовыми делами.

Банки, биржи — твоя стихия, — хмыкнул Марцель, наконец.

Отлипая от напарника. — Я бы все же предпочел медицину, — без тени иронии ответил Шелтон. Марцель подозрительно уставился на него. — Когда ты так откровенничаешь, это немного пугает. Стратег отвернулся и пробормотал в сторону. — Когда ты не понимаешь очевидного, это пугает еще больше. — Чего-чего? — Ничего, — улыбнулся Шелтон.

Дай руку, я обопрусь. И надо придумать, что мы скажем фрау Гретти по поводу моей хромоты. — Все элементарно. Мгновенно загорелся Марцель. «Всё началось с того, что ты спас от грабителей красивую девушку, а потом вдруг появился поезд». Ни о чём не подозревающих Вальцев ждал весьма нескучный вечер.