Книга Кофе для невлюбленных, страница 21 – Софья Ролдугина

— Вполне, — зажмурился от предвкушения Эллис. — Я голоден, как… как… Словом, очень голоден. И сыру еще захватите, я видел его на кухне! — крикнул он мне уже вдогонку.

Посмеиваясь, я отправилась к Георгу за угощением. Надо бы принести еще свежих фруктов и шоколада — говорят, сладкое способствует ясному мышлению.

Рыбный пирог, к сожалению, Мадлен успела убрать в холодильную камеру в подвале. Пришлось спускаться за ним и разогревать в печи, благо та еще не остыла. Но это заняло порядочно времени, и когда мы с Мэдди вернулись в зал, обсуждение уже шло полным ходом.

— …следов избиения или иных признаков, свидетельствующих о насильственном характере смерти, доктор Брэдфорд не обнаружил. Однако… О, Виржиния, то есть я хотел сказать — леди Виржиния, вы моя спасительница! — Эллис сунул озадаченному художнику мятые бумаги и протянул руки к блюду с пирогом, улыбаясь до ушей. — Ох, черт, горячо!

— А вы не торопитесь, мистер Норманн, — серьезно посоветовала я. Мэдди беззвучно рассмеялась и принялась расставлять на освободившемся пространстве стола чашки, кофейник, фрукты и сладости. — И возьмите лучше вилку и нож.

— Да кому они нужны, эти вилки, — невнятно откликнулся Эллис, уже успевший впиться зубами в солидный кусок пирога. — Восхитительно, просто восхитительно! Кому мне следует адресовать комплименты?

— Пекарне на Рэббит-стрит, девятнадцать, разумеется. Именно оттуда нам каждое утро привозят тридцать пять замечательных пирогов, — невозмутимо ответила я и обратилась к Эрвину: — А вы не хотите отведать ничего посущественнее сладостей?

Художник отложил в сторону записи, в которые всматривался до этого, стремительно бледнея, и слабым голосом ответил:

— Нет, благодарю. Детали медицинского отчета были слишком… детальными.

— Тогда, может, воды?

— Браво, леди Виржиния! — рассмеялся Эллис. Он уже расправился с одним куском и потянулся за вторым. — Вы тоже прочитайте отчет моего дорогого друга, доктора Брэдфорда, там немало любопытного.

— С удовольствием, мистер Норманн. Это?

— Да, это. Тут четыре страницы. Обратите внимание на те места, которые я обвел зелеными чернилами.

— Благодарю. Гм…

— Не надо! — встрепенулся художник и попытался забрать у меня листы, но я уже углубилась в чтение. — Это не для глаз леди!

— Позвольте, но тут всего лишь буквы, — резонно возразила я, силясь разобрать витиеватый докторский почерк. — Мэдди, спасибо, дорогая, можешь идти пока.

Отчет оказался не таким уж страшным. Ума не приложу, отчего тут могло замутить Эрвина — все пристойно и по-медицински сухо. Попробовал бы он разобраться в счетах или деловых письмах, особенно часу этак в четвертом ночи… Вот где страсти господни! От цифр в таком количестве, пожалуй, вполне может и затошнить.

Впрочем, многое из отчета я так и не поняла, так как в медицине не разбиралась совершенно, и поэтому решила уточнить у Эллиса:

— Скажите, а почему здесь что-то написано о переломе шеи? Ведь Патрик Морель вроде бы повесился?

— О, ну так бывает, если человеку везет, — воодушевленно взмахнул Эллис куском пирога. — А еще — при большом весе жертвы. Или, например, если опора была слишком резко выбита из-под ног, особенно при жесткой или полужесткой петле, как в случае Мореля. Ярких признаков асфиксии, к слову, нет… Но не в том суть. Посмотрите третий абзац на втором листе — да, да, где находится анализ содержимого желудка. Прямо перед описанием внутренних повреждений… И третий лист, самый конец — результат исследования крови.