Онлайн книга «Пряный кофе»
|
«Да она ведь меня учит, – обожгла разум пугающая мысль. – Учит. Как Лайзо совсем недавно учил, как распознать в Паоло Бьянки – Паолу, переодетую женщину. Но… зачем?» Ответов было два, и оба до крайности неприятные. Во-первых, Абени могла действовать самостоятельно. Тогда, скорее всего, она хотела вылепить из меня вторую леди Милдред. Для того чтобы я могла защититься от седого чудовища, или для того, чтобы я попыталась его уничтожить – неважно. Ведь в любом случае мне пришлось бы… вновь столкнуться с ним лицом к лицу. При воспоминании о единственной встрече с седовласым по спине пробежал холодок. А если бы тогда рядом не оказалось Лайзо?.. Второй ответ звучал ещё хуже. Седовласый хозяин сам мог приказать Абени испытать меня… или… или… подобраться ко мне через Кеннета и Чарльза? – Леди Виржиния? Я опустила взгляд. Передо мною стояла до смерти перепуганная Юджиния, баюкая на сгибе локтя шкатулку с медицинскими принадлежностями. – Как плохо ничего не знать о своих талантах, – вырвалось у меня. – Чувствую себя так, словно руки связаны. – Простите, леди Виржиния… – совершенно потерянно пробормотала Юджиния. – Я ничего не понимаю… просто ваша рана… – Ах, да, – тихо откликнулась я, переведя взгляд на окровавленную ладонь. Порез едва ли болел, но кровоточил очень сильно. – Спасибо, Юджи. Рану обработали быстро. А потом, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я поднялась в кабинет и принялась отвечать на письма. Они были аккуратно рассортированы Юджинией: приглашения, счета, деловая переписка, просьбы о посещении кофейни, отчёты от мистера Спенсера и его помощников… Взяв стопку приглашений, я принялась проглядывать их. Некоторые были уже просрочены; другие рассылались явно без надежды на ответ; на третьи следовало ответить вежливым отказом… Тут внимание моё привлёк надушенный розовый конверт, к которому подклеилась пригласительная карточка четы Уэстов на очередную выставку. Письмо было от Хаббардов, точнее, от леди Хаббард. Она, рассыпаясь в многословных любезностях, словно бы сплошь переписанных из пособия по этикету, просила меня не отказать в чести посетить «благородный поэтический вечер миссис Скаровски, представляющей новый венок сонетов в классическом романском стиле». С трудом поборов желание поискать в справочнике, чем обычный венок сонетов отличается от романского, я собралась уже было отложить письмо Анны Хаббард в сторону, когда вспомнила вдруг о поручении Эллиса… Точнее, о том, что родной сестрой леди Хаббард приходилась леди Уотермилл. Та самая, в чьём домашнем театре и блистала сейчас мисс Барнелл, одна из бывших актрис Уиллоу. Похоже, судьба решила подбросить мне счастливых карт. Я взяла тонкий лист бумаги с вензелем в верхнем углу и начала так же многословно расписываться в том, как мне-де было бы приятно посетить творческий вечер леди Хаббард, любезно приютившей блистательную миссис Скаровски. Эллис был бы мною доволен, право слово. Венок сонетов оказался пыточным приспособлением, которое миссис Скаровски медленно, по одной строке, вкручивала в наши уши. Некоторым – подозрительно многим, честно признаться – это пришлось по вкусу. Поэтессе аплодировали, её осыпали комплиментами. Увидев меня среди гостей, миссис Скаровски приветственно воздела руку и ослепительно улыбнулась. Я вздохнула, призвала на помощь всё своё самообладание и громко восхитилась строками «И расцветают даже мхи седые – от непокорной разуму любви». Леди Клэймор, помнится, в таких случаях советовала говорить, что «образ прозрачен и одновременно загадочен, свеж и исполнен вековой непреложной мудрости, а также взывает к внутренней духовности поэтических колебаний» – якобы эта бессмыслица неизменно выручает её в сложных случаях. |