Онлайн книга «Кофе и полынь»
|
Не подвело это правило и теперь. Сперва мы говорили о пустяках — о погоде, о фасонах шляпок, обсудили некоторые из последних новостей и снова вернулись к погоде. На самом деле не стоит недооценивать значение такой пустой с виду болтовни: она разрушает лёд отчуждения, позволяет приглядеться друг к другу, по интонациям оценить настроение и, пожалуй, найти нечто общее. А что может быть более общим, чем небо над головой? Ледяной дождь и ветер одинаково мучают всех, хотя некоторые романтически настроенные особы склонны говорить, что любят дождь… но, разумеется, только издалека, из тёплого и уютного дома. Через некоторое время — разговор о погоде зашёл на третий круг — я наконец-то почувствовала себя свободнее. Особенно дружелюбной оказалась леди в зелёном муаровом платье, которая сперва виделась мне крайне суровой и к тому же повторила несколько раз: «У меня непростой нрав! Не повод для гордости, упаси Небеса, но скрывать не стану — нрав непростой!» Звали её леди Уоррингтон. На коленях у неё сидела собачка с огромными печальными глазами, бело-коричневый спаниель; временами собачка принималась тявкать, причём очень яростно, словно тоже хотела вставить в разговор слово-другое, и хозяйку это изрядно раздражало. — Умолкни, Друмми! Немедленно! — строго произнесла она, когда собачка залаяла в очередной раз. — Не берите в голову, леди Виржиния, моя девочка тявкает не на вас, она всегда такая шумная. Как маленький барабанчик! Бедняжка должна была стать охотницей, но уродилась слишком слабой и, видите ли, я даже дома её боюсь оставить одну. — Вам следует больше доверять прислуге! — жеманно посоветовала ей белокурая, сильно нарумяненная леди Итон, чей супруг занимал видное положение в Парламенте. — И позвольте не согласиться: собака нынче лает куда больше обычного, но дело, разумеется, не в леди Виржинии. Думаю, это из-за виски! Запах до сих пор витает, клянусь Небесами! — в сердцах добавила она. — Виски? — переспросила я. — Мне тоже почудился поначалу какой-то запах… — В подвале на днях лопнула одна из бочек, — пояснила леди Уоррингтон, которая наконец утихомирила свою питомицу. — К счастью, небольшая. Воображаю, какой смрад стоял бы, если б разбилась та, в честь которой назван клуб! Хотя почти наверняка она пустая, и в ней нет ни виски, ни воды. Третья леди, чьё имя я не запомнила, зато отметила совершенно изумительные серьги с изумрудами, тут же возразила: — Тут вы совершенно не правы! Мистер Гибсон говорил, что там внутри именно виски, а он служит тут уже лет двадцать, если не тридцать. Кому знать, как не ему! — Мистер Гибсон? — Ах, это дворецкий, редких достоинств человек. С исключительной памятью! Хотя надо признать, что в последнее время он изрядно сдал… Разговор как-то сам собой свернул к тому, как нелегко отыскать хорошую прислугу. Мысленно извинившись перед Рене Миреем, которого никогда не считала слугой, я рассказала, как искала повара в «Старое гнездо». Это окончательно растопило лёд: многие из присутствующих знали леди Милдред или хотя бы слышали о ней — и о кофейне. Так что дальше беседа текла более непринуждённо и живо; полагаю, именно на такой исход и рассчитывал Эллис, озвучивая свою просьбу. Пожалуй, сложней всего оказалось направлять разговор в нужное русло, потому что собеседниц было слишком много… но, с другой стороны, стоило только задать вопрос, и ответы сыпались со всех сторон, ибо каждая леди стремилась прослыть самой осведомлённой. |