Книга Кофе и полынь, страница 6 – Софья Ролдугина

— Что думаю? — не сдержала я улыбку, когда Эллис в последний момент успел развернуться на пятках, едва не врезавшись в стену. — Что мой несносный дядя вовсе не мучает вас, а так проявляет любовь. Уж кому, как не ему, знать о тяготах и опасностях, которые подстерегают мужчину в семейной жизни? Вот он и пытается уберечь своего друга — коим считает вас, без сомнения — от ошибок… Я тоже собираюсь вас немного помучить неприятными вопросами. Скажите, Эллис, когда вы с Мадлен собираетесь сыграть свадьбу?

Он замер на полушаге, приподняв ногу — и через мгновение поник. Плечи его опустились; медленно — и куда подевалась пружинистая походка? — Эллис пересёк кабинет и сел в кресло напротив моего стола.

— Мы думали об этом, — тихо сказал он. — И собирались пожениться как можно скорее, быстрей даже, чем позволяют приличия, скажем, в конце лета… Но сперва Фрэнсис Марсден, а потом война; Лайзо исчез неизвестно куда, вы расторгли помолвку — до радостей ли? Мы с Мэдди решили подождать. Хотя бы до весны, а там… а там, надеюсь, будет чуть больше тепла и света.

Вряд ли его смущала погода. Но я понимала, что он имел в виду, и потому кивнула:

— Весной и вправду проще найти цветы, достойные венка и букета невесты для Мадлен. А вы, Эллис, может, к тому времени научитесь отвечать на вопросы дяди Клэра — или хотя бы говорить ему прямо, чтоб он не лез не в своё дело, ибо ваш семейный очаг — только ваша забота. И немного моя, потому что я собираюсь подарить вам с Мадлен дом. Где бы вы хотели жить?

Лицо у Эллиса вытянулось; он явно хотел что-то сказать, но только хватал воздух ртом, а потом, совладав с чувствами, выбранил меня, ничего не ответив по существу. Так фрегат благих намерений разбился о рифы действительности.

Но меня это не смущало, право.

И Валтеры, и Эверсаны неостановимы в своём стремлении творить добро.

Так или иначе, но больше затягивать мучения — ни детектива, который пытался одновременно прятаться от меня, Клэра и детей, ни свои собственные — я не стала. Мы вернулись в Бромли на исходе второй недели осени. Погода к тому времени, как ни странно, вполне наладилась. По-прежнему было пасмурно; тучи, тяжёлые и рыхлые, нависали так низко, что почти ложились на крыши, и острые пики флюгеров намертво увязали в этом сером месиве, похожем на нечёсаную овечью шерсть. В безветрии, во влажной духоте город казался оцепеневшим… Мне его оцепенение, впрочем, представлялось не безжизненным, а задумчивым. Было не тепло и не холодно — и очень, очень тихо; визгливые гудки клаксонов, шум над рынками и доками, птичьи крики — всё тонуло в тумане и облаках. Улицы выглядели более пустыми, чем обычно, и даже газетчики не оглашали скандальные заголовки на углах.

Пожалуй, такая меланхоличная тишина была созвучна тому, что я чувствовала.

Но, хоть и чудилось, что жизнь остановилась, на самом деле она продолжала кипеть. Эллиса похитили у нас прямо на железнодорожном вокзале — и не кто-то, а лично мистер Хоупсон.

— Городское Управление спокойствия нуждается в вас, мистер Норманн, — важно произнёс он, украдкой вытирая платком испарину со лба и висков, и прерывисто вздохнул. — Причём уже несколько дней. Я велел телеграфировать вам…

— А я нуждаюсь в завтраке, — дерзко соврал Эллис, который перекусил в поезде не далее чем полчаса назад. — И, боюсь, с вашей телеграммой мы разминулись.