Онлайн книга «Отдаленные последствия»
|
Он часто бывал в Москве, крутил здесь свой бизнес. Подловить его в одиночестве и в нужном месте оказалось непросто, но я спешил, хотелось успеть закончить до отъезда за границу на очередной курс лечения. Ненависть провоцировала такой выброс адреналина, при котором мои опасения как профессионала отметались напрочь. Мне все было по плечу и море по колено. Я знал, что прав, и это автоматически означало, что задуманное получится. А даже если и не получится и меня поймают, сидеть мне уже не придется. Не доживу. И получилось, хотя предпосылок к этому не было никаких. Дело было, как говорится, не готово. Сырое. Непродуманное. Непоставленное. Но я смог. Мне удалось. Я убил Алексея Пруженко. Без оружия, голыми руками. Тот, по чьей вине я мог вскоре умереть, сам был мертв. Через два дня я улетел в клинику. Вернувшись, продолжил свои изыскания. Теперь все стало иначе. Знаешь статистику по Москве? Хотя… Зачем я спрашиваю? Понятно, что не знаешь, тебе это неинтересно, ты же не автомобилист, машину не водишь. Так вот, чтобы ты представляла себе масштаб моих задач: ежегодно в нашем городе погибают в ДТП от 400 до 600 человек. А травмы и ранения получают около 10 000. Это открытая статистика, она есть в интернете, так что никаких служебных секретов я тебе не выдаю. Повторяю: это цифры за один год. Теперь умножь их на 5, потому что я поставил перед собой цель собрать сведения за 5 последних лет. Почему именно за 5 лет? Не знаю. Возможно, как раз потому, что в интернете статистика МВД приводится за такой период, а если они выбрали этот временной интервал, значит, к тому есть основания. Сейчас я уже не могу восстановить в деталях весь ход своих мыслей. Наверное, это такое специальное свойство памяти – выбрасывать или блокировать то, что сегодня кажется неправильным. Может быть, болезнь сказывается, и лечение тоже дает себя знать. Сегодня мне кажется удивительным и непостижимым многое из того, что происходило со мной тогда. Да помилуйте, я ли это был? Впрочем, кажется, об этом я уже писал. Прости, девочка моя, если я повторяюсь, теряю нить повествования, отвлекаюсь на другое, о чем-то забываю. Я слабею, глупо скрывать этот прискорбный факт от самого себя. Слабею и физически, и интеллектуально. И у меня уже нет ни сил, ни времени на то, чтобы перечитывать написанное, исправлять, дополнять, искать прорехи в рассказе, вычеркивать повторы. Тебе придется читать не очень-то связный текст, к тому же малохудожественный и стилистически грязный, но мне важно, чтобы ты дочитала до конца, иначе не поймешь, зачем я вообще все это рассказываю. * * * Не притрагивался к тетради несколько дней – настолько плохо мне было. За эти дни успел забыть, о чем уже написал, а о чем только собирался. Силы убывают с каждым часом, и сегодня я понял, что нужно торопиться, иначе есть риск не успеть. Придется пропустить многое, о чем хотелось рассказать тебе, чтобы дойти до главного, пока не наступил конец. Чувствую, что времени осталось совсем мало. Я продолжал истово ненавидеть, но если раньше я ненавидел всех подряд за одно то, что они живут, не думая о смерти, то постепенно объект моей ненависти начал сужаться. Первым толчком стало обилие больных в онкологических клиниках. Когда тебе плохо, когда ты страдаешь, то обычно не очень-то думаешь о том, сколько еще людей тоже страдают. Тебе кажется, что ты один такой, что беда обрушилась только на тебя, а все остальные живут припеваючи и счастливы с утра до ночи. Посещение различных клиник и пребывание в них меня отрезвило. И я стал ненавидеть только тех, у кого нет рака. Как глупо звучит, правда? Потом я вспомнил, что помимо рака существует еще множество других заболеваний, от которых умирают. И не только взрослые, но и дети. Вот ведь парадокс: прежде я никогда не думал о Ванечке именно в этом ключе. Я ненавидел всех родителей, совершенно не думая о том, сколько из них так же, как мы с женой, потеряли детей или готовятся потерять. |