Книга Отдаленные последствия, страница 199 – Александра Маринина

Инга потрясла головой. Такой ход рассуждений показался ей излишне сложным и невероятным. Кто может пытаться ее подставить? Кому она нужна? У нее и врагов-то нет. И потом: как полиция узнает о списке? Нет, нет и нет. Артем накручивает, выдумывает, это в нем говорит паранойя. «А вдруг он и есть самый настоящий параноик? – мелькнула мысль, приведшая ее в ужас. – Эта его приверженность порядку, пунктуальности, его расчетливость, аккуратность… Я всего лишь медработник со средним специальным образованием, я не врач и тем более не психиатр, разве я смогу вовремя рассмотреть и правильно оценить патологию?»

Она снова взялась за бутылку, сделала несколько глотков, чтобы оправдать паузу. Вода помогла. Нет, конечно же, Артем никакой не параноик, это она сама больна гриппом, плохо себя чувствует, потому и соображает с трудом.

– Но полиция же не знает о списке, – беспомощно проговорила она. – И не узнает. Как она сможет узнать?

Артем ласково взял ее за руку, но взгляд его оставался жестким.

– Ты очень язвительно, но в целом правильно заметила насчет свечки, которую я не держал над Фадеевым. А ты? Держала свечку над своим пациентом? Каждый день? С утра до вечера?

Инга растерялась. Игорь ведь написал о том, что собирался передать список Стекловой. Собирался. Но передал ли? Об этом в тетради не сказано. Или сказано, но Инга невнимательно прочитала? Если передал, значит, список теперь гуляет неизвестно по чьим рукам и непонятно в каких целях. О своем сотрудничестве со Стекловой Игорь никогда не рассказывал Инге, пока был жив. Она обо всем узнала только из его записок. И спросить теперь не у кого. Что написано – то написано, и ни слова прибавить невозможно. Если только у самой Стекловой спросить…

– Нет… Конечно, нет. Я сидела с ним круглосуточно только в последние дни, когда он… уходил. А так – приезжала несколько раз в неделю, делала процедуры.

– Значит, ты не можешь быть уверена, что об этом списке не знает никто, кроме тебя. Или можешь?

– Не могу, – призналась она.

Артем помолчал, потом снова заговорил:

– Инга, милая, не нужно ждать, пока полиция сама узнает, иначе тебе не отмыться от подозрений до конца дней. По закону подлости этот чертов список обязательно где-нибудь всплывет, и у тебя начнутся огромные проблемы. Будет лучше, если ты сама обратишься в полицию и все расскажешь. По крайней мере, подозрений будет меньше.

– Я не пойду ни в какую полицию! – решительно заявила Инга. – Я знаю, как они там с людьми обращаются.

Артем неодобрительно покачал головой, потом смягчился, погладил ее по руке.

– Понимаю. Но дай слово, что если тебя спросят – ты не станешь ничего скрывать. Поверь мне, так будет лучше. Договорились?

Она молча кивнула головой и откинулась на подушку, всем своим видом давая понять, что пора оставить ее в покое.

Это была его Голгофа. Когда-то давно, в школьные годы еще, ему попалась повесть с таким названием. Автора Олег не запомнил, да и саму повесть, если честно, читать ни за что не стал бы, будь на то его воля. Его в том возрасте куда больше интересовали «стрелялки-догонялки» и «Звездные войны», но куда ж деваться, если не повезло сломать ногу у бабушки с дедом на даче, далеко от Москвы, и лежать в гипсе. Вот и пришлось перебиваться всяким старьем, скопившимся у маминых родителей: с собой на каникулы вообще никакой развлекухи не притащил, ни книг, ни кассет с фильмами, ни видюшника (хотя отец, сто пудов, не разрешил бы увозить технику из дома, но Олег знал место, где можно было взять приставку напрокат совсем недорого), уверен был, что с местными пацанами и без того найдется, чем себя порадовать. Нашлось, конечно. Но ровно на четыре первых дня. А потом началось вот это все с ногой, гипсом и ветхими журнальчиками «Роман-газеты», если по телику ничего путного не показывали.