Онлайн книга «Отдаленные последствия»
|
– Это? – Совершенно верно, – кивнула Настя. – Итак, мы тебя слушаем. Какие есть идеи? – Пусть дети еще раз послушают, – вмешалась Лариса Петровна. – Не у всех такая хорошая музыкальная память, как у Малкова. – Конечно. Настя включила фрагмент концерта на компьютере. На лице способного мальчика Вадика в первый момент промелькнуло торжество, почти сразу же сменившееся растерянностью: его трактовка не выдерживала никакой критики. – Нижняя партия сердится, а верхняя оправдывается, – раздался чей-то голос. – Не, не оправдывается, а успокаивает… – Да, точняк! – Или нижняя угрожает и требует, и верхняя просит сжалиться! – Нижняя точно дядька, здоровенный такой, с басом! Бычок-качок. Ребята вдруг заговорили наперебой, и Настя поняла, что цель достигнута: каждый из них отчетливо представил, о чем шла речь. – Ага, здоровенный и злой, он рассердился и грохнул свою возлюбленную! – А может, он не ее грохнул, а себя, – продолжал сопротивляться Вадик Малков. Кажется, ему очень хочется сделать из мужчины жертву… Лариса Петровна выразительно поднесла к глазам руку с часами и посмотрела на Настю. Время урока истекало, пора закругляться. – Вы пустите меня еще раз в эту группу? – тихо спросила Настя у преподавателя. – С удовольствием, – улыбнулась Лариса Петровна. – Значит, я могу дать им домашнее задание? – Разумеется. Настя снова вышла во «внутренний дворик» и подняла руку. – На сегодня мы закончили. Если вам интересно то, чем мы сегодня занимались, то попрошу вас дома еще раз внимательно послушать концерт и подумать, что же все-таки случилось в финале. Юноша убил свою любимую девушку? Или покончил с собой? Или произошло нечто совсем иное? – И творческую биографию Сен-Санса выучите как следует, – громко добавила Лариса Петровна. – Буду спрашивать. По Франции девятнадцатого века в следующий раз будет последний урок, потом начинаем немецких романтиков, перечень обязательных к прослушиванию произведений посмотрите в методичке. Юные музыканты мгновенно превратились в самых обычных школяров, радующихся окончанию урока и с шумом и смехом вываливающихся из класса. Настя тоже собралась уходить, но Лариса Петровна ее остановила. – Анастасия Павловна, задержитесь на пару минут, – произнесла она неожиданно сухим тоном. Так, понятно. Настя что-то сделала неправильно, и сейчас ее попросят больше не приходить в музыкальную школу. Конечно, не катастрофа, занятия она ведет бесплатно, без всякого договора, всего лишь с милостивого разрешения учебной части, так что заработка не потеряет, но очень неудобно перед Зоей Печерниковой, когда-то учившейся в этой школе, и ее другом-аккомпаниатором, который работает здесь штатным концертмейстером. Они оба так уговаривали сначала Настю, потом руководство школы… – Вы провели блестящий урок, – начала Лариса Петровна. Говорила она строго, но, как показалось Насте, уже чуть мягче. – Но на вашем месте я была бы осмотрительнее. – Осмотрительнее в чем? – В формулировании домашнего задания. – А что с ним не так? Слишком объемно? Слишком сложно? Или что? Лариса Петровна с досадой махнула рукой и аккуратно закрыла крышку рояля. – Это дети, Анастасия Павловна. Ну как же вы не понимаете? Они еще так мало знают, и в особенности о смерти, убийстве, суициде. Вам с высоты вашего жизненного опыта и, простите, вашей прошлой работы кажется, что можно послушать и сразу во всем разобраться. Но им-то! Они полезут в интернет и начнут читать и смотреть всякие ужасы про трупы, про убитых, про самоубийц. И знаете, что будет потом? |