Книга Отдаленные последствия, страница 96 – Александра Маринина

Инга тихонько заплакала. Она все понимала, но так трудно, так невозможно больно было расставаться с мечтой… Мама смягчилась, обняла ее, погладила по голове, поцеловала в висок.

– Ингуша, деточка, на тебя вся надежда. Если ты нас с Машенькой не выручишь, мы пропадем. Закончишь колледж, пойдешь работать, наберешь домашних платных пациентов, это же все равно помощь людям. Помнишь, как папа всегда говорил? Хорошо сделанная операция – только полдела, и если не выхаживать и не реабилитировать, то весь труд хирурга пойдет насмарку. Так что твоя работа будет ничуть не менее важной.

Инга сдалась. Да она, если уж быть честной, и не сопротивлялась особо. Она очень любила и маму, и старшую сестренку. Ответственность за Машку она уже давно приняла на себя, теперь просто еще и мама прибавится.

А «неудалая» Машенька перелетала с одной работы на другую, поскольку ни один работодатель не хотел платить зарплату человеку, который все забывает, путает и кругом косячит. Брали ее всегда охотно, поддавшись очарованию сияющих огромных глаз и веселой улыбки, но быстро понимали, что к чему, и вежливо указывали на выход. Маша особо не расстраивалась, ибо каждое новое место работы рассматривала как огород, на котором растут другие плоды. Иными словами, водятся другие мужчины. Она очень хотела замуж.

На Машу парни западали сразу, вокруг нее вечно роился целый табун кавалеров, только кавалеры эти почему-то менялись слишком часто. Мгновенно прилипали и через короткое время по необъяснимым причинам отлипали. Особенно если Машка приводила их к себе домой типа на чаепитие, то есть познакомить с мамой и Ингой. Молодой человек приходил в роли поклонника старшей сестры, а уходил, не отрывая глаз от младшей. Машка все замечала, рыдала, истерила, упрекала Ингу, называя ее всякими соответствующими словами. И воровка-то она, и хищница, и разлучница, и стервятница, и бессовестная безжалостная интриганка.

Инга ужасно расстраивалась, ведь она не делала ровным счетом ничего, чтобы привлечь к себе внимание чужого ухажера.

– Мам, ну почему так? – спросила она после очередного скандала с сестрой. – Я вообще на этого парня лишний раз не взглянула, не улыбнулась ему ни разу. Что происходит?

Мама только вздохнула.

– Так получается, Ингуша. Это как с витриной в магазине: проходишь мимо, видишь яркое переливающееся платье в пайетках, в блестках. Смотришь на него и какое-то время даже не замечаешь тут же, рядом, на соседнем манекене простое черное платье-футляр, строгое и элегантное. Ты можешь зайти и примерить платье с блестками, возможно, ты себе в нем даже понравишься, но сразу поймешь, какое оно нелепое и ненужное, и купишь другое, черное. Машенька у нас пустая, глупенькая, как это платье с пайетками, его все видят, но никто не покупает, кроме совсем уж безмозглых.

– Но я же не платье-футляр, – с сомнением в голосе возразила Инга. – Я, наверное, строгая, это правда, но уж точно ни разу не элегантная. Одеваюсь с вещевого рынка или в фикспрайсах, денег же лишних нет.

– Ты себя со стороны не видишь, – улыбнулась мама. – Смотрю я, как ты чай разливаешь и чашку ко рту подносишь, – и сердце замирает. Каждое твое движение – как балет. В тебе столько изящества и женственности, что на десятерых девушек хватит.

Тогда Инга матери не очень-то поверила. В школе мальчики-одноклассники ее вниманием не баловали, а теперь, в колледже, она училась среди таких же, как она сама, девчонок. Однако уже через год, придя на работу в больницу, Инга поняла, что мама не обманула. Мужского внимания стало более чем достаточно, только выбирай. И врачи, и пациенты, и родственники пациентов…