Книга Человек, который не спал по ночам, страница 63 – Дэвид Хэндлер

Хог: Которая гадала на картах Таро?

Тьюлип: Да, она самая.

Хог: Вы помните, как ее звали?

Тьюлип: (Пауза.) Нет. Просто какая-то девушка — и все. Она у Рори не задержалась. Он вообще ни с кем подолгу не встречался. Так вот, они сидели в музыкальной комнате, поигрывали, разговаривали, пили шампанское. Марко как раз только что уехал в Лондон.

Хог: А он что делал в Котсуолдс?

Тьюлип: В основном доводил ребят до белого каления. Мы с Джеком и еще парой друзей и их девушек были на кухне. На начальных этапах работы ребята предпочитали оставаться друг с другом наедине, зрители их нервировали. Помню, они спорили. Вдруг раздался жуткий грохот. Вбежал Дерек, бледный как полотно, и выпалил: «Джеки, Паппи потерял сознание, и мы не можем его откачать». Мы кинулись в комнату и увидели его на полу возле барабанной установки. Джек принялся делать искусственное дыхание, ну а мы… все остальные начали искать, что за дрянь принял Паппи.

Хог: И ничего не нашли.

Тьюлип: Ничего. Таблеток нигде не было. К тому моменту, как приехала скорая, он уже умер. Господь забрал его у нас.

Хог: Полагаете, Господь действовал сам, без посредников?

Тьюлип: О чем вы?

Хог: Трис считает, что Паппи отравили. Причем кто-то из ближайшего круга знакомых.

Тьюлип: Вина лежит на нас всех.

Хог: На всех?

Тьюлип: Он умер из-за наших грехов. Именно из-за них Господь забрал его к себе. Это была Божья кара. Всевышний хотел указать нам на то, что мы живем во грехе. Но мы оказались слепы. Мы не поняли, что Он хотел нам сказать. И дальше стало еще хуже. Больше наркоты, больше страданий, больше смертей. После смерти Паппи «Мы» уже были не те. Ребята работали с барабанщиками со студии, но ни один из них Паппи даже в подметки не годился. Теперь все внимание было на Рори с Трисом. «Мы — двойное лихо» — альбом, который вышел после смерти Паппи. Настоящий бесшабашный рок. Ребята окончательно отказались от блюза. И от кислоты тоже. Начиная с этого момента, они отдавали предпочтение коксу, героину и спиду. Мы крепко подсели на героин — все втроем. Господи, прости, тогда я спала уже с ними обоими.

Хог: И как они к этому относились? Они дрались из-за вас?

Тьюлип: Никогда. Отношения друг с другом были для них куда важнее — пусть они это никогда и не признавали. Никакая женщина не смогла бы тут ничего изменить.

Хог: Даже вы?

Тьюлип: А уж я тем более. Новый альбом выстрелил. Ребята стали популярней прежнего и начали вести себя как настоящие паскудничающие звезды. Выводить людей из себя. Обдалбывались и дебоширили. Словно испорченные в край мальчишки, прощупывали границы дозволенного. А потом отправились в турне. Как бы мне хотелось все это забыть. Когда им разрешили вернуться в Америку и они поехали туда на гастроли в шестьдесят восьмом, я решила составить им компанию. Ну, по крайней мере, попыталась. В них проснулся мачизм. Заливали гостиничные номера водой из пожарных шлангов. Выбрасывали мебель из окон на улицу. Однажды в Детройте Рори устроил в гостинице безобразный скандал из-за того, что ему хотели дать номер на втором этаже. Когда я спросила, а что в этом такого, он ответил, что «ни хера не прикольно базарить с фанатками из окна второго этажа». В Канзас-Сити я зашла утром в номер и увидела Триса в нашей постели с двумя девицами и чей-то ручной обезьянкой. Я уехала. Я просто больше не могла это выдержать. На следующий год, когда они выпустили альбом «Мозгоклюйство» и собирались в рекламное турне, Рори предложил мне поехать с ними. Я не хотела, но он буквально умолял меня. Я поехала. Для всех я была супругой Триса, но при этом жила с Рори. Безумие… Меня подруги вечно спрашивали, кто лучше в постели — Рори или Трис? А я отвечала, мол, это все равно что сравнивать кокс и герыч, от обоих дикий кайф, только не понять, от чего в итоге сдохнешь. По крайней мере, Рори меня не бил.