Книга Лоза под снегом, страница 36 – Людмила Мартова

– Ваша девушка? Она из богатой семьи?

Матвей засмеялся, хотя смех его был больше похож на скрежет.

– Из такой же нищей, как и моя. Меня мама вырастила одна, я своего отца вообще не знал, а у Ульянки отец был, но пьющий и руки распускающий. Для того чтобы дать мне денег на учебу, ей пришлось продать себя.

Нинель показалось, что она ослышалась. Продать себя? В проститутки пойти? Она невольно поежилась, потому что слабо представляла эту сторону жизни.

– Вы не подумайте ничего такого. Она просто вышла замуж за очень богатого чувака. Я учился на его деньги. И она привыкла жить на его деньги. Теперь не хочет их терять. Ладно, это все неинтересно.

Нинель было интересно, но в голосе Матвея звучало столько горечи, что она поняла, насколько болезненной была для него эта тема. Даже удивилась, что он вообще разоткровенничался с ней, совершенно посторонним человеком. Неловко поблагодарив за экскурсию, она поспешно покинула кухню и вышла на улицу.

Осенний воздух пах прелью и еще чем-то неуловимым, не существующим в смоге большого города. Встающий чуть вдалеке лес казался подернутым легкой дымкой тумана. Раздался крик птицы, Нинель не поняла, какой именно, и снова стало очень тихо, лишь где-то вдалеке крякали утки. Хорошо тут все-таки.

Она не накинула куртку и в своем офисном костюме начала замерзать. Пришлось вернуться в дом. Если узнать, где ее разместят, и переодеться, можно немного прогуляться. Вряд ли в ближайшее время она понадобится шефу, занятому обедом.

Впрочем, с размещением вышла неловкость. Не имея понятия, что она тоже едет в Глухую Квохту, Нинель не забронировала себе номер, и теперь свободных просто не оказалось. Точнее, оказалось, но в отдельном домике, стоящем почти у самой кромки леса.

Когда в сопровождении носильщика, тащившего ее чемодан, Нинель очутилась там, она уже так устала, что все мысли о прогулке выветрились из головы. Сил хватило только на то, чтобы распаковать чемодан, развесить одежду в шкаф, принять душ, завернуться в махровый халат, найденный на крючке в ванной комнате, к счастью имевшейся прямо в номере, свалиться на кровать и неожиданно заснуть.

Проснулась она оттого, что кто-то несильно, но настойчиво дергал ручку входной двери. Не очень соображая спросонья, Нинель встала с кровати, дошла до двери и распахнула ее. На пороге стоял водитель Мишка.

– О, тебя, значит, к нам поселили, – с удовлетворением в голосе заметил он. – Мне Ромка сказал, а я сначала не поверил. Ты же у нас белая кость. Не то что мы, простые слуги. Нас и кормили отдельно. За общий стол не пригласили. В отличие от тебя.

Ромкой звали водителя Паулины. Значит, их тоже поселили в этом коттедже? Мысль о подобном соседстве не радовала. Взгляд Мишки скользнул по белой махре халата, немного разошедшегося на груди, моментально стал каким-то сальным, липким. Он поднял руку и указательным пальцем еще подвинул ткань, прикоснувшись к коже. Нинель оттолкнула его руки, запахнула халат, потуже перевязала пояс.

– Миша, выйди, пожалуйста. Я сейчас не хочу с тобой разговаривать.

– А что так?

Она вдруг поняла, что водитель не совсем трезв. Ну да. Сегодня они уж точно никуда не поедут – почему бы и не позволить себе расслабиться? Впрочем, если Докучаев заметит, то мало не покажется. Пьянство в их компании считалось одним из самых главных грехов. Впрочем, как он узнает? Водитель ему сегодня точно не понадобится, а Нинель ябедничать не будет.