Книга Сиделка, страница 32 – Джой Филдинг

– Что ты зарабатываешь деньги и поэтому принимаешь решения.

– Когда это ты не участвовал в принятии хоть одного важного решения? – рявкнула я.

– Можешь потише? – неожиданно тихо спросил Харрисон. – Детей разбудишь.

Я едва не сорвалась на визг:

– Именно благодаря моему доходу мы можем себе позволить этот дом и детский сад с дневным лагерем для детей, чтобы дать тебе возможность писать. – Стараясь взять себя в руки, я говорила тихим и хриплым голосом.

– И тебе это, конечно же, не нравится, – хмуро заметил он.

– Вовсе нет. Мне не нравится твое нежелание признать мой вклад.

– То есть ты стараешься только ради нас? Речь об этом? Тебе не нравится работа? Ты не получаешь от нее никакого личного удовлетворения?

– Конечно, она мне нравится. Ты извращаешь каждое мое слово.

– И только благодаря тебе мы можем себе позволить комфортную жизнь. Разве ты не так сказала?

– Да, но…

– А я не вкладываю ничего.

– Такого я точно не говорила.

– И без слов понятно.

– Ты сам начал, – напомнила я ему. – Не я первая стала жаловаться.

– Ну разумеется, – съязвил муж. – Ты всегда ни при чем, верно? Сама безупречность.

– Я никогда не говорила, что безупречна! Что, черт возьми, происходит?! – в отчаянии воскликнула я.

– Мамочка! – раздался голосок со стороны двери.

Я обернулась и увидела Дафни, сжимавшую в руках игрушечного кролика с длинным обвисшим ухом. Она беспокойно переводила взгляд то на Харрисона, то на меня.

– Ой, милая… Прости. Мы тебя разбудили?

Дочка уставилась на Харрисона:

– Из-за тебя мама плачет!

– Все хорошо, милая, – сказала я ей. – Все хорошо.

– Молодец… – буркнул мне в спину Харрисон, когда я повела Дафни в ее комнату.

– Я думала привезти детей в субботу искупаться, если ты не возражаешь, – сказала я отцу.

Это было на следующий день после ссоры с Харрисоном, и я заехала после работы под предлогом навестить маму, но в основном потому, что мне не хотелось возвращаться домой и видеться с мужем. И совершенно не хотелось повторения вчерашнего фиаско.

Разве я не стремилась всю жизнь избегать подобных сцен?

– Никаких показов? – удивился отец.

Мы сидели за кухонным столом, и папа попивал из высокого стакана ледяной лимонад.

– На этих выходных – нет.

Утром я первым делом позвонила Роджеру Макадамсу и сообщила, что возникли небольшие семейные проблемы, и либо мы перенесем встречу, либо я могу порекомендовать другого агента. Он пожелал мне поскорее решить проблемы и сказал, что готов подождать неделю.

Если он отнесся к задержке спокойно, то я – нет. Необходимость отменить назначенную встречу, чтобы потешить уязвленное эго мужа, одновременно печалила и злила меня. И все же мне казалось, что другого выхода нет. Или так, или пришлось бы столкнуться с днями, а то и неделями обид и отчуждения. Если достаточно отменить встречи, назначенные на выходные, чтобы доказать Харрисону, что потребности семьи стоят для меня на первом месте, то я готова. Должен же он увидеть свою ошибку и извиниться за несправедливые обвинения!

Разумеется, я ошиблась. С каких это пор уступка могла сработать?

– Мне казалось, что на таком перегретом рынке ты должна носиться как белка в колесе, – проворчал отец, чувствуя, что я что-то недоговариваю, а пройти мимо такого было бы совсем не в его духе.

– Ну… Я только что закрыла продажу дома в Форест-Хилл за восемь миллионов. – Я коснулась серебряной сережки с жемчугом – одной из пары, которую купила себе в награду.