Книга Когда трещит лед, страница 37 – Алеся Кузнецова

– Ну, поеду я. При оказии загляну, но это вряд ли. Такие оказии здесь редко бывают. Не скучай тут. Как писал Шопенгауэр: «Кто не любит одиночества – тот не любит свободы».

И, подмигнув, Михалыч запрыгнул в кузов и повернул ключ зажигания.

– Куда бы мы ни приходили, везде берем с собой себя, – ответил Алекс.

– Это кто сказал?

– Кто-то из интернета.

Мужчины рассмеялись, и Михалыч нажал на газ.

Алекс еще долго стоял на берегу залитого обеденным солнцем бескрайнего ледяного озера и смотрел туда, где исчезла его связь с человечеством. Кольнувший страх сменился пониманием, что времени совсем нет и нужно много успеть, чтобы привести хижину в приличный вид и обеспечить себе жизнеспособность в этом месте.

Первым делом он внимательно осмотрел свои владения. Дом был маленький, но в хорошем состоянии. Толстый сруб и работающая печь обещали со временем тепло. Но пока было так холодно, что не спасала и байка, натянутая поверх свитера. Генератор и светильник обеспечили комнату светом.

Привезенные запасы еды он разложил в имеющиеся шкафчики и из пары сухих, найденных за печью досок сделал полки, на которых разместил ящики с крупами, солью, сахаром, кофе, чаем и другими припасами. Вдоль другой стены расставил своих будущих собеседников: книги великих философов и мыслителей, несколько детективов, биографии художников и их альбомы, фантастику. Хотя зачем ему фантастика? Его жизнь сама по себе становилась чем-то нереальным.

Так и не оттаявшее за дорогу из города мясо уже было надежно спрятано на хранение в яме-леднике, плотно прикрытой сверху деревянным настилом. Если бы Михалыч не показал это сооружение, примыкающее прямо к дому, вряд ли бы Алексу удалось его быстро обнаружить.

В целом дом оказался вполне приспособлен для жизни, вот только в нем было по-прежнему холодно, несмотря на потрескивающий огонь в печи. На первое время той воды, что привезли с собой из города, хватит, но завтра нужно пойти нарубить льда, иначе здесь воды зимой не добыть. Первые три дня ушли на то, чтобы привести дом в пригодный для жизни вид. Алекс работал до изнеможения, что-то прибивая, утепляя и расставляя.

А на третий день пошел снег. Алекс стоял посреди тайги, глядя на небо сквозь запорошенные шапки кедров, и чувствовал себя совершенно свободным. Денег, заработанных за предыдущие годы, хватило бы на тысячу жизней здесь. Как мало на самом деле ему нужно и как много себя он тратил на что-то неважное. Кому и что он хотел доказать? Брату, с которым виделся три раза за последние десять лет? Коллегам, чьих имен теперь и не помнит? Риелтору, у которого купил один из самых дорогих домов? А может, родителям, которых нет столько лет? Чье мнение важно сейчас? Кто имеет право голоса здесь?

Огромные хлопья снега, ложась на землю, создавали идеально ровную белую поверхность. И вдруг показалось, что это сама его жизнь сейчас начинается с нового белого листа. И что он на этом листе напишет, будет зависеть только от него самого. Больше никакие обстоятельства не помешают делать то, что он считает для себя важным.

Ночью усилился мороз и опять выли волки. Поначалу жутко, но ко всему привыкаешь. А под утро приснилась она. Она смеялась и куда-то бежала, но лица было не видно. Золотистые волосы рассыпаны по плечам. Он пытается ее догнать, но никак не получается. Так и проснулся с ощущением чего-то очень важного, но ускользающего.