Книга Девушка в черной тунике, страница 58 – Алеся Кузнецова

– Может, пойдем отсюда?

– Честно говоря, я не специалист в цирке, но именно этот даже исходя из моего скромного опыта не дотягивает до уровня.

Они вышли из душного цирка, не дождавшись даже середины представления, и теплый летний воздух ударил в лицо, словно волна свободы. Катя вдохнула глубже и только сейчас поняла, как сильно ее душил этот странный, тяжеловатый запах арены.

– Фуф… – выдохнула она и улыбнулась. – Я будто выбралась из клетки.

Макар засмеялся:

– Значит, не циркачка. Те такие запахи любят. Считаем, что сходили с пользой для дела и цирка в твоей биографии точно не было.

– Цирка нам сейчас в Бурдаковске хватает. А ведь такой красивый город! В нем бы могла быть такая прекрасная жизнь.

– Она не вписывается в чьи-то планы. Осталось понять, в чьи.

Катя покачала головой и вдруг почувствовала, как легко и светло стало внутри. Она подняла лицо к солнцу, закрыла глаза, подставляя щеки мягкому ветру.

– Слушай, сегодня даже думать не будем об этом. И давай не спешить. Просто прогуляемся. – Она взяла Макара за руку сама, неожиданно даже для себя.

– Ты читаешь мои мысли. – Он сжал ее ладонь.

Они шли по аллее, увитой цветущими лианами. Пахло медом и травами.

Где-то вдалеке играла уличная скрипачка. Мелодия была такой нежной и трогательной, что у Кати защипало в горле. Она остановилась, словно что-то удержало ее за плечо. Пальцы невольно шевельнулись, будто хотели повторить забытую комбинацию движений.

– Что? – спросил Макар.

– Я… я знаю эту музыку, – прошептала она. – Я точно ее когда-то слышала. И что-то делала под нее. Но что?.. Может, я танцевала?

Он посмотрел на нее внимательно:

– Ты вспомнила?

Катя покачала головой. Внутри что-то щемило и дрожало, как тонкая струна, но картинка так и не складывалась.

– Нет. Но эта мелодия точно что-то значила для меня. Я чувствую. – Она крепче сжала его руку. – Но не могу вспомнить.

Макар притянул ее к себе и тихо сказал на ухо:

– Мы дойдем до этого. По шагу, по штриху. Главное – ты уже очень близко.

Катя кивнула и вдруг улыбнулась сквозь слезы:

– Спасибо тебе. Без тебя я бы сдалась.

– Без тебя мне бы было слишком скучно жить, – тихо ответил он.

Они свернули в сторону скрипача, вдыхая запах цветущих лип и ароматы лета, такого же нового и неизвестного, как и их будущее. Дослушав до конца мелодию, Макар подошел и положил в раскрытый футляр небольшую купюру, а потом протянул парню свой смартфон и что-то сказал. Музыкант быстро написал что-то в телефоне и снова начал играть эту же мелодию.

Катя застыла, не в силах сдержать нахлынувшие чувства, но память упорно молчала. Придя в себя, она спросила:

– Надеюсь, ты у него не скрипку просил мне в руки подержать? Потому что, честно, я даже не представляю, как это делается.

– Нет, конечно. Если бы ты была скрипачкой, я бы сразу заметил трудовую мозоль на шее. Скрипачки, кстати, часто жалуются, что люди несведущие принимают отметину от скрипки на шее и подбородке за засос.

– А ты откуда знаешь такие подробности? – развернулась Катя, и глаза ее блестели совсем не по-доброму.

– Да было дело, как-то давно.

– Слушай, давай домой поедем! Нагулялись уже, хватит на сегодня.

По дороге обратно она в основном молчала, крутила свертки с купленными лентами и стразами, а потом и вовсе вытянула из бумаги шнурочки и стала перебирать их, глядя в окно и стараясь проанализировать сегодняшние ощущения. Самым сильным впечатлением стала музыка. Где же она могла ее слышать?