Книга Стамбульский ветер, страница 26 – Алеся Кузнецова

"Bonjour, Dasha."

На этот раз все правильно. Без странностей. Без случайных слов. Без нашего "Beaujour"…"Bonjour, Dasha."

Я невольно улыбнулась и вспомнила, как он пытался учить меня французским словам и мы придумала это "Beaujour"… Именно оно обожгло меня с первого сообщения, словно яркий прожектор выхватил из покрытых тьмой воспоминаний все то, что стояло за этим простым неправильным словом, родившимся из ночных прогулок вдоль Босфора, рассветов жаркого турецкого лета и запахов кардамона, кофе и фисташек. Воспоминания снова накрыли меня.

… – А как сказать по-французски “привет”? – я пробую осторожно мороженое с мастикой на вкус и смотрю на Эмина, растворяясь в его взглядах и звуках голоса. Чувствую на языке освежающую мяту и тягучую, как полуденный зной с ароматом хвои, сладкую смолу из чего-то незнакомого и неуловимо восточного.

– Это мастика, неужели никогда не пробовала такого?

– Нет.

– Ты правда хочешь чтобы я учил тебя французскому прямо на старых улицах Стамбула?

– Я хочу говорить на языке, который так любишь ты и который делает тебя ближе к маме. К той, которую у тебя отняли. Я хочу знать все, что дорого тебе… Любить все, что любишь ты.

Он порывисто обнимает и сглатывает подступивший ком к горлу. Ветер треплет мои волосы и он шепчет мне, касаясь щеки одними губами почти беззвучно:

– Даша … Как я мог встретить тебя? Чем я заслужил столько счастья и любви?..

Я тихонько смеюсь, купаясь в звуках и смыслах его слов:

– Не отлынивай, Эмин. С этой минуты ты учишь меня французскому. Как сказать “привет”?

– Bonjour.

– Beaujour, – пытаясь повторить, выдыхаю я ему в ответ и жмурюсь от солнца и счастья.

– Пусть будет Beaujour, – он смеется и тоже жмурится…

Так родилось наше слово, наш пароль, наш “красивый день”.

Я прижала ладони к лицу, будто могла спрятаться от нарастающей волны чувств. Зачем он написал мне теперь "bonjour"? Почему не "beaujour"? Он разве… не помнит?

Я вернулась к переписке и нашла самое первое сообщение. Он действительно начал с этого. Сам, первым.

Beaujour! – как вспышка. Я тогда замерла, не веря глазам. Сердце сорвалось, словно с горной тропы.

А теперь – bonjour. Четкое, правильное, выверенное. Словно ничего не было. Словно мы… не знали и не любили друг друга двадцать лет назад.

Я перечитала строки еще раз. Пальцы дрожали. Может, это все ошибка? И я придумала себе то, чего не было? Опечатка? Или он нарочно сменил интонацию, чтобы показать, что прошлое осталось давно в прошлом. Я сделала глоток воды, тряхнула головой и написала:

“А где старое доброе "Beaujour"?”

Ответа не было так долго, словно и он вспоминал все то, что вызвало это слово к жизни во мне. Я уже стала нервничать, почему он молчит, как вдруг пришло сообщение:

"Почему ты написала это слово так?"

"Потому что ты начал с него в прошлый раз."

Снова молчание в ответ. Что же происходит, Эмин? Я не понимаю…. Я отмотала назад всю нашу переписку и отправила смайл в ответ на самое первое его “Beaujour! Привет!”

“Прости, я не заметил, что сделал случайно опечатку тогда. Наверное, автозамена.”

Я уставилась на экран. Вот как выглядит боль от холода и отверженности. Самая простая. Самая острая. Когда для тебя это – ключ к сердцу. А для него – случайность, автозамена. Как он мог забыть?