Книга Долг шантажом красен, страница 86 – Татьяна Первушина

Димка дозвонился до Олега и, как мог, объяснил ему ситуацию. «Батон» не подвел старинного друга. И через каких-то полчаса полицейский микроавтобус уже стоял у нашего подъезда. Забрав «на борт» Димку и Маргошу, автобус погнал по направлению к Минскому шоссе, яростно распугивая всех сиреной.

По дороге оба друга выяснили много интересного. Соловьев, у которого от злости фуражка съехала на затылок, пытал практически в полном смысле этого слова бедную Маргошу. Та, то краснея, то бледнея, выдавала ему информацию о том, как мы нашли таксиста Симакова, как он рассказал нам, куда отвез третьего ноября пассажира с детьми. Рассказала она и о том, как мы ездили в «Кучкино» к Антону и детям. Естественно, она опустила подробности с переодеванием в полицейскую форму, а также многие другие мелочи, которые могли бы окончательно взбесить Батона.

Пока они мчались с «сиреной» на бешеной скорости по «Минке», Соловьев поведал им о том, что к моей машине был прикреплен «маячок». По его словам, в первый же день нашего знакомства он понял, что я так просто не прекращу свое дурацкое расследование. «Маячок» он прилепил к сиденью моей машины тогда, когда я везла его к нам домой, чтобы отдать диск с компроматом на Купцова и Селькова. С тех пор, хитрый следак периодически справлялся о местонахождении моего автомобиля. И вот когда Димка сообщил ему о моем исчезновении, Батон смог с точностью до метра определить, где находятся мои «Жигули».

Таким образом, маршрут опергруппы совпал с рассказом перепуганной Маргоши. Остаток пути до деревни «Кучкино» все молчали и думали лишь об одном: удастся ли застать меня в живых. Дело в том, что Соловьев уже давно начал подозревать Антона Губанова. Еще когда я рассказала ему о том, что видела «учительница» из своего окна третьего ноября, Соловьев стал прорабатывать и эту версию. Только он работал немного медленнее, чем мы с «сержантом Пучковой». Когда Маргоша рассказывала о нашей поездке в «Кучкино», Соловьев обрушился на нее с бранью, но, увидев, что Маргоша пустила слезу, обругал нас безмозглыми дурами и замолчал.

Дальнейшее уже происходило на моих глазах. Подъехав к речке, полицейские сначала обозрели мой пустой «Жигуль», поставленный на сигнализацию, а потом, услышав мои вопли, рванули вперед. И стали свидетелями душераздирающего зрелища: на фоне догоравшего остова «Мерседеса» меня, отчаянно лягавшуюся, пытался придушить Антон.

Его сразу же повалили, одели в наручники и препроводили в машину. Был вызван патрульный автомобиль из близлежащего отделения полиции, на котором убийцу и повезли в Москву.

Меня же, поняв, что я жива, но нахожусь в обмороке, бережно перенесли в микроавтобус. Влили в меня глоток коньяку, предложенного запасливым водителем, сняли и выкинули промокшие и распухшие ботинки и, накрыв меня несколькими куртками, оставили спать в полицейском автобусе.

Маргоша, вспомнив, что в доме осталось двое детей, взялась проводить двух полицейских к дому Антона. Перепуганных насмерть взрывом и криками детей кое-как успокоили и тоже привели в микроавтобус. В доме остались два опера, которые, совместно с областными ментами начали осматривать все вокруг.

Димка недоумевал, куда подевались мои ключи от машины, но Соловьев успокоил его, сказав, что раз я как-то приехала в «Кучкино», значит ключи у меня были. А то, что в настоящий момент они отсутствуют, то это полдня работы его зорких «соколов».