Книга Дурная кровь, страница 60 – Дженнифер Линн Барнс

Дин знал, что делает.

– Да, мэм.

– Мне французский тост, – попросила Лия. Ри неодобрительно хмыкнула – интуиция подсказала мне, что «французский» почти попадает в категорию «изысков», – но все равно записала заказ Лии, а потом повернулась ко мне.

– А вам, девушка?

Ее слова вернули меня в прошлое. Я не первый раз сидела в «Не-закусочной». Я могла представить, как сижу за угловым столиком и рисую, обложившись мелками.

– Блинчик с черникой, пожалуйста, – неожиданно для себя произнесла я. – С клубничным соусом и молочным коктейлем с «Орео».

Мой заказ заставил невозмутимую женщину замереть, словно это сочетание было ей знакомо, подобно тому как аптекарский садик был знаком мне.

«Ты не из тех, кто делится слухами с чужаками, – подумала я. – Но можешь поделиться кое-чем интересным с теми, кто принадлежит Гейтеру».

– Наверное, вы не помните меня, – сказала я, – но мы с мамой жили в Гейтере. Ее звали…

– Лорелея. – Ри опередила меня. Она улыбнулась. – А значит, ты ее Кэсси. Вот ты и выросла. – Она еще раз окинула меня взглядом. – Ты вся в маму.

Не знаю, нужно ли это понимать как комплимент – или как предупреждение.

«Нужно ее разговорить, – подумала я. – Пусть говорит о маме. Об этом городе. О Мэйсоне Кайле».

– Я не очень хорошо помню, как мы здесь жили. Понимаю, наверное, мы провели здесь всего пару недель, но…

– Пару недель? – Ри подняла брови так высоко, что они едва не скрылись за ее седеющими волосами. – Кэсси, вы с мамой прожили здесь почти год.

Год? Меня будто ударили в живот. Я могла простить себя за то, что забыла пару недель из своего полного переездов детства, но целый год? Целый год моей жизни здесь – если бы я хотя бы вспомнила название города – мог дать полиции зацепку еще много лет назад?

– Ты была такой крошкой, – продолжала Ри. – Шесть или около того. Тихая. Послушная, не то что моя Мелоди. Помнишь Мелоди?

Как только я услышала это имя, мне тут же вспомнилась девочка с волосами, собранными в два хвостика.

– Ваша внучка. Мы дружили.

У меня никогда не было друзей. У меня никогда не было дома. Вот что я знала о своем детстве.

– Как дела у мамы? – спросила Ри.

Я сглотнула и опустила взгляд на стол перед собой.

– Она умерла, когда мне было двенадцать.

Еще одна правда о моем детстве, которая оказалась ложью.

– Ох, дорогая. – Ри протянула руку и сжала мое плечо. Затем, уверенно и прямолинейно, как женщина, которая вырастила не одно поколение детей, она повернулась к Слоан и Майклу и приняла их заказы.

«Ты знаешь, что такое горе, – подумала я. – Ты знаешь, когда нужно утешать, а когда оставить в покое».

Как только Ри удалилась на кухню, Майкл поделился наблюдением:

– Твоя мать ей нравилась, но в ней чувствуется и злость.

Если мы с мамой прожили здесь почти год, что заставило нас снова двинуться в путь? И что именно мама оставила здесь после себя?

Принесли еду, и все время, пока я ела, я пыталась понять, как разговорить Ри. Мне нужны были детали – о том, как моя мать жила в Гейтере, о Мэйсоне Кайле.

Как оказалось, Ри не нужно было упрашивать. Как только мы закончили с завтраком, она пододвинула стул к нашему столику.

– Что привело вас в Гейтер? – спросила она.

Убийство. Похищение. Пытки, которые тянутся веками.

– Мы привезли прах мамы Кэсси, – ответила Лия за меня. – Тело Лорелеи нашли несколько месяцев назад. Кэсси сказала, что мама хотела бы обрести покой здесь.