Книга Прирожденный профайлер, страница 68 – Дженнифер Линн Барнс

– Что скажешь? – На самом деле Лия не ждала ответа.

Она подтолкнула меня, заставив сесть на кровать. Наклонилась ближе, вторгаясь в мое личное пространство, заставила меня запрокинуть голову. А потом провела помадой по моим губам.

– Салфетку! – рявкнула она.

Слоан подала ей бумажную салфетку, дурашливо ухмыляясь.

– Промокни губы, – приказала Лия.

Я промокнула губы.

– Я знала, этот цвет тебе подойдет, – сообщила мне Лия, явно довольная собой. Не говоря больше ни слова, она занялась моими глазами. Когда она наконец закончила, я оттолкнула ее и подошла к зеркалу.

– Ох, – невольно произнесла я. Голубые глаза казались очень большими. Ресницы подчеркнуты тушью, темные губы на фоне фарфоровой кожи.

Я так похожа на маму: черты лица, то, как они складывались в цельный образ, – все.

Синее платье. Кровь. Помада.

В моих мыслях промелькнуло несколько сменяющих друг друга картин, и я внезапно отчетливо поняла, почему цвет этой помады показался мне таким знакомым. Я повернулась к кровати и порылась в сумочке в поисках помады. Перевернув ее, я увидела название цвета.

«Алая роза» – произнесла я, сглотнув после того, как выговорила эти слова, и повернулась к Лие. – Где ты ее взяла?

– Какая разница?

Я сжала тюбик так, что побелели костяшки пальцев.

– Где ты взяла это, Лия?

– Почему ты хочешь знать? – Она ответила вопросом на вопрос, скрестив руки на груди и рассматривая ногти.

– Просто хочу, ладно? – Я не могла рассказать ей больше, да я и не обязана объяснять. – Пожалуйста, скажи!

Лия собрала косметику с кровати и направилась к двери. Она улыбнулась мне фальшивой улыбкой.

– Купила, Кэсси, за деньги. В рамках нашей прекрасной капиталистической системы. Довольна?

– Этот цвет… – начала я.

– Это популярный цвет, – перебила Лия, – если пообещаешь Слоан растворимого кофе, она, наверное, скажет тебе, сколько миллионов тюбиков этого цвета продается ежегодно. Серьезно, Кэсси, не спрашивай, а просто скажи спасибо.

– Спасибо, – тихо ответила я, но невольно ощутила, будто вселенная смеется надо мной, и я не могла не опустить взгляд на тюбик в моей руке. Снова и снова я думала о том, что когда-то знала человека, который тоже был неравнодушен к «Алой розе». Моя мама.

– Сиди тихо.

Девушка хнычет, ее глаза заполняются слезами, она вцепилась в путы. Ты даешь ей оплеуху, и она падает на землю. Это не приносит никакого удовлетворения.

Она не Лорелея.

Она не Кэсси.

Она даже не удачная имитация. Но тебе нужно что-то сделать. Тебе нужно показать тем, кто сомкнул ряды вокруг Кэсси, что произойдет, если они будут стоять между тобой и тем, что тебе принадлежит.

– Сиди тихо, – повторяешь ты снова.

На этот раз девушка подчиняется. Ты не убиваешь ее. Ты даже не режешь ее.

Пока еще нет.

Я проснулась поздно, косые лучи солнца уже проникли в окно спальни. Слоан не было видно. Быстро осмотрев коридор, я незаметно пробралась в ванную и заперла дверь. Уединение. Временное.

Я задернула ширму так, чтобы она закрыла всю ванную. Движением руки включила душ, как можно горячее. Звук воды, которая стучала по керамической ванне, успокаивал и гипнотизировал. Я опустилась на пол, подтянув колени к груди.

Шесть дней назад серийный убийца вступил со мной в контакт, и моя первая реакция – забраться ему в голову, спокойно и хладнокровно. Но когда мои губы оказались накрашены тем же цветом, что носила мать, я не выдержала.