Книга Инстинкт убийцы, страница 40 – Дженнифер Линн Барнс

– Отлично.

– Ага, – лаконично ответил тот, – отлично.

– Я про твою бородку. – Майкл небрежно покрутил в пальцах прядь волос Брайс. Я бросила на него короткий взгляд. Если мы позлим Джеффа, ассистента профессора, это может сработать в нашу пользу, но только если он не разозлится достаточно, чтобы выгнать Майкла вон.

Через несколько напряженных секунд Джеффри решил игнорировать и Майкла, и Брайс, и продолжил представление.

– Добро пожаловать на курс «Психология: 315 – „Монстры или люди: психология серийных убийц“». Голос Джеффри разносился по аудитории, и я буквально видела того, кому он подражал. Выражение лица изменилось, когда он прошелся по сцене, переключая один слайд за другим.

Тело. Еще одно тело. Еще одно тело. Изображения быстро сменяли друг друга.

– Люди судят о человечестве по его достижениям, по матерям терезам, эйнштейнам и обычным людям, которые проявляют героизм множеством разных способов тысячи раз на дню. Когда наступает трагедия, когда кто-то делает что-то настолько ужасное, что мы даже не можем это осмыслить, мы делаем вид, что совершивший это – не человек. Как будто нет континуума, который простирался бы от нас до них, как будто обычный человек не может быть злодеем – множеством разных способов, тысячи раз на дню. Вот почему мы не можем отвести взгляд от сошедшего с рельсов поезда, вот почему мы смотрим новости, когда находят тело, вот почему самые известные серийные убийцы в мире получают тысячи писем каждый год.

Джеффри читал с экрана. Как бы хороша ни была его подача, лекцию писал не он. Я сосредоточилась на ее авторе. Слушая, как Джеффри повторяет лекцию профессора Фогля, я предположила, что тот был масштабной фигурой. Судя по размерам этого зала, его лекции популярны. Вероятно, он хороший рассказчик. Он в восторге от своей темы и уверен, что этот восторг разделяет остальное человечество.

– Философ Фридрих Ницше говорил, что тот, кто сражается с монстрами, рискует сам стать монстром. «Если ты смотришь в бездну достаточно долго, она посмотрит на тебя». – Джеффри задержался на слайде с десятками фотографий – не тел, а людей. Я узнавала некоторых из них, они висели на стенах у нас дома, улыбались нам из рамок – постоянное напоминание, что монстр, на которого мы охотимся, может быть кем угодно: соседом, отцом, другом… тетей.

– Чарльз Мэнсон, Джон Уэйн Гейси, Сын Сэма. – Джеффри помолчал для пущего эффекта. – Тед Банди, Джеффри Данмер – эти имена что-то для нас значат. В этом семестре мы обсудим их всех, но начнем с истории поближе к дому.

Фотографии исчезли, и их сменила одна – мужчина с темно-русыми волосами и глазами того же оттенка коричневого. Он выглядел нормальным. Непримечательным. Безобидным.

– Дэниел Реддинг, – сказал Джеффри. Я пристально смотрела на фотографию, пытаясь уловить сходство с человеком, которого знала. – Я изучал дело Реддинга последние четыре года, – продолжал Джеф.

– И под «я» имеется в виду профессор, – громким шепотом сообщила Брайс Майклу. Джеффри через два «ф» ее проигнорировал.

– На счету Реддинга по меньшей мере десяток убийств за пять лет. Они начались, когда его жена сбежала, за несколько дней до его двадцать девятого дня рождения. Тела нашли на ферме Реддинга в течение трехдневных раскопок, последовавших за его арестом. За границами штата идентифицировали еще несколько жертв, убитых похожим образом.