Книга Инстинкт убийцы, страница 87 – Дженнифер Линн Барнс

Майкл однажды сказал мне, что, если уж выходит из себя, то делает это по-настоящему. Я слышала это за его непринужденным тоном: если Кристофер коснется меня еще раз, Дину, возможно, не удастся оттащить Майкла.

Руки Кристофера сжались в кулаки.

– Тебе не следовало сюда приходить. Это ненормально. Вы все больные. – Он прижал руки к груди, а затем вышел из комнаты и из дома. Хлопнула входная дверь.

– Боюсь, Кристофер не вполне понимает, как я отношусь к твоему отцу, – призналась Трина. – Ему было только девять, когда его отец ушел, и вот… – Трина вздохнула. – Мать-одиночка, справляюсь как могу.

Дин снова сел рядом со мной. Майкл остался стоять, и я поняла, что он смотрит на Трину под таким углом, чтобы она с меньшей вероятностью заметила его внимание.

– Как долго вы с Дэниелом в отношениях? – спросила я. «Вы не в отношениях, – подумала я при этом. – Он использует вас. Для чего – пока не знаю».

– Мы регулярно встречаемся примерно три года, – ответила Трина. Похоже, ей приятен этот интерес, именно поэтому я и задала такой вопрос. Она решит, что мы поддерживаем их отношения, а это согласуется с той радостной картинкой, которую она рисовала в своем воображении. Дин приехал в гости. Это не допрос, а разговор.

– Думаете, новое дело повлияет на его шансы на апелляцию? – спросила я.

Трина нахмурилась.

– Какое новое дело? – спросила она.

Я не ответила. Трина перевела взгляд на Дина.

– О чем она, Дин? Ты же знаешь, сейчас решающий момент, учитывая, в каком положении находится твой отец с юридической точки зрения.

«С юридической точки зрения он осужден как серийный убийца», – подумала я. Судя по тому, что я слышала от Бриггса и Стерлинг, да и от самого Дина, я почти уверена, что эта апелляция существует только в воображении Трины, как и ее убежденность в том, что, если Реддинга-старшего выпустят, Дэниел и Дин переедут сюда.

– Я затем и приехал, – сказал Дин, покосившись на меня, и продолжил мою реплику: – Слышали про то, как девушку убили в Колониальном? А потом профессора, который писал книгу.

– Об этом ФБР меня спрашивало. – Трина фыркнула. – Они знают, что я поддерживаю твоего отца. Думали, что смогут обратить меня против него.

– Но они не смогли, – мягко произнесла я, – потому что вы понимаете, как все обстоит на самом деле. – Я проглотила вину, которую ощущала из-за того, что подыгрываю иллюзиям этой женщины. Я заставила себя вспомнить, что она знала Дэниела Реддинга таким, каким он был на самом деле: убийцей. Ей просто все равно.

– Это дело не имеет никакого отношения к Дэниелу. Никакого. ФБР радо еще что-то на него повесить. Тело оставлено в публичном месте! – Трина фыркнула. – Дэниел никогда бы не стал действовать так торопливо, так неаккуратно. А если представить, что есть кто-то еще… – Она покачала головой. – Кто-то приписывает себе эти деяния, зарабатывает на его репутации. Это преступление, вот что это.

«Убийство – вот что на самом деле преступление», – подумала я, но не сказала этого вслух. Мы получили то, что нам нужно. Трина Симмс не стремилась продолжить дело Дэниела Реддинга – для нее подражатель был плагиатором, фальшивомонетчиком. Она женщина, помешанная на аккуратности и контроле. Наш неизвестный субъект совсем не таков.

Наш неизвестный субъект – мужчина за двадцать, который вынужден подчиняться другим.