Книга Ва-банк, страница 21 – Дженнифер Линн Барнс

Де ла Круз преподавал прикладную математику. В полном соответствии с оценкой Майкла он, похоже, подходил и к покеру, и к своей области исследований с четкой, как луч лазера, фокусировкой и упорством, с которым не могли тягаться коллеги.

Бо Донован, напротив, в свой двадцать один год работал мойщиком посуды. Он принял участие в квалификационном турнире здесь, в «Мэджести», две недели назад. Он выиграл, и так ему достался слот любителя в грядущем покерном чемпионате.

– Может, разыграем по ролям? – спросила Лия. – Чур, я актриса. Дин может стать посудомойщиком, который остальным не ровня. Слоан – профессор математики, а Майкл – плейбой-миллионер.

– Разумеется, – откликнулся Майкл.

Я взяла последнее досье – на Тори Ховард. Кроме нее, все были элитными игроками в покер.

Фокусница.

– Мне скучно, и скоро станет реально скучно, – объявила Лия, когда стало ясно, что остальные не собираются соглашаться на ее предложение. – И, полагаю, все мы знаем, что это не приводит ни к чему хорошему. – Она встала, разгладила красное платье, а другой рукой схватила диск. – На видео, может, по крайней мере, что-то происходит.

Лия сунула диск в стоявший рядом проигрыватель. Слоан смотрела со своего места на полу, снизу вверх. Запустилось воспроизведение. На разделенном экране показывались записи сразу с восьми камер. Слоан встала, ее глаза быстро метались туда-сюда – она впитывала данные, отслеживала сотни людей, некоторые из которых стояли, а некоторые – переходили из кадра в кадр.

– Вот. – Слоан протянула руку к пульту и нажала на паузу. Я не сразу поняла, куда именно она смотрит.

Юджин Локхарт.

Он сидел перед «одноруким бандитом». Слоан перемотала вперед. Я не отводила взгляда от Юджина. Он не двигался с места, снова и снова играя на одном и том же автомате.

Но потом что-то изменилось. Он обернулся.

Слоан включила замедленное воспроизведение. Я посмотрела, что видно на других камерах. Что-то движущееся промелькнуло сначала на одной, затем на второй.

Стрела.

Мы увидели, как она вонзается в грудь старика. Я не позволила себе отвернуться.

– Угол входа, – пробормотала Слоан, – расположение камер… – Она перемотала запись и запустила снова.

– Стоп, – вдруг сказал Майкл. Слоан не остановила запись, и тогда он сам взял пульт и стал перематывать назад, кадр за кадром.

– Видишь кого-нибудь знакомого? – спросил он.

Я окинула взглядом кадры с разных камер.

– Внизу справа. – Дин заметил первым. – Камилла Хольт.

Следующие шесть часов мы провели, зарывшись в материалы. Слоан и Майкл снова и снова просматривали видео. Мы с Дином изучили последнее досье, затем перечитали остальные более внимательно. Нашли о Камилле Хольт все, что можно было найти онлайн. Я просматривала одно интервью за другим. Она заявляла, что работает по системе Станиславского, перевоплощаясь в своих персонажей на все время, пока снимается в какой-то роли.

Тебе нравится примерять оболочку других людей. Тебя восхищает, как работает человеческий ум, как он ломается, как люди переживают то, с чем вообще никто не должен сталкиваться.

Это читалось в ролях, которые она выбирала: сумасшедшая женщина, ожидающая смертной казни; мать-одиночка, которая переживает потерю единственного ребенка; бездомная девочка-подросток, которая превращается в мстителя, пережив насилие.