Книга Ва-банк, страница 23 – Дженнифер Линн Барнс

– Инструмент влияния, – договорил за нее Майкл.

У Лии была привычка говорить о самых важных вещах так, будто они не имеют никакого значения. Я приоткрыла дверь чуть сильнее и увидела, как Майкл застегивает рубашку.

Его грудь и живот под ней были покрыты синяками.

– Инструмент влияния, – тихо повторила Лия. – Ты не говоришь Бриггсу, а в обмен твой отец…

– Он очень щедрый.

Слова Майкла ранили меня. Машина, которую он вел, этот отель – вот как отец отплатил за тот ущерб, который ему нанес?

Ты заставляешь его платить, потому что можешь. Ты заставляешь его платить, потому что тогда ты, по крайней мере, чего-то стоишь.

Я сглотнула поднимающийся в горле ком печали и гнева и сделала шаг назад. Я не думала о том, что подслушиваю, пока не услышала что-то, чего не имела права слышать.

Я услышала, как Лия сказала:

– Мне жаль.

– Не ври, – ответил Майкл. – Тебе это не идет.

Дверь со щелчком закрылась. Я стояла, глядя на нее, пока кто-то не подошел сзади. Не оборачиваясь, я поняла, что это Дин.

Я всегда знала, когда это был Дин.

– Флешбэк? – тихо спросил он. Дин знал признаки точно так же, как я могла определить, когда его поглощали собственные кровавые воспоминания.

– Несколько минут назад, – призналась я.

Дин не прикоснулся ко мне, но я ощущала тепло его тела. Я хотела повернуться к нему, повернуться к этому теплу. Я не имела права выдавать секрет Майкла. Но я могла поделиться с Дином собственной тайной – если только смогу заставить себя обернуться. Если только смогу заставить себя произнести это вслух.

У меня был флешбэк, потому что я думала о маме. Я думала о маме, потому что полиция нашла тело.

– Ты умеешь помогать другим, – прошептал Дин у меня за спиной. – Но ты не позволяешь другим помогать тебе.

Он составлял мой психологический портрет. Я разрешала ему это делать.

– Когда ты была ребенком, – продолжал он ровно и тихо, – мать научила тебя наблюдать за другими. Еще она научила тебя не привязываться.

Этого я ему не говорила – не вслух. Наконец я повернулась к нему. Его карие глаза встретили мой взгляд.

– Она была для тебя целым миром, твоей альфой и омегой, а потом ее не стало. – Его большой палец мягко скользнул по моему подбородку. – Если бы ты позволила твоему отцу и его семье тебе помочь, это было бы для тебя худшее предательство. Позволить хоть кому-то тебе помогать превратилось бы для тебя в предательство.

Я оказалась в семье незнакомых мне людей – шумных, эмоциональных, чрезмерно заботливых чужих людей. Я не могла разделить с ними свое горе. Ни с ними. Ни с кем-то еще.

Ты не станешь делать это одна. На этот раз слова Джуда прозвучали для меня не как приказ. Они стали напоминанием. Мне больше не двенадцать лет. Я не одна.

Я сосредоточилась на прикосновении Дина. Я закрыла глаза и наконец смогла произнести это вслух:

– Нашли ее тело.

– Если бы я мог как-то помочь тебе, я бы это сделал. – Дин слегка запнулся на последнем слове. В его памяти были свои темные углы и страшные переживания. У него были свои шрамы – видимые и невидимые.

Я положила ладонь на его шею, ощутила пульс под моими пальцами, медленный и равномерный.

– Я знаю.

Я знала, что он взял бы это на себя, если бы мог.

Я знала, что он знает: «лучшего» варианта даже не рассматривается.

Дин не мог стереть отметины, которые мое прошлое оставило на мне, и точно так же я не могла сделать это для него. Он не мог забрать мою боль, но он ее видел.