Книга Ва-банк, страница 40 – Дженнифер Линн Барнс

– Ладно, – согласился Бо с Тори, а потом снова повернулся к агенту Стерлинг. – Что вы хотите узнать?

– Как давно вы играете в покер?

– Некоторое время.

– Наверное, хорошо играете.

– Лучше, чем некоторые.

– В чем ваш секрет?

– Большинство людей паршиво умеют врать. – Бо дал им вдуматься в эти слова. – А я неплох в математике для человека, который вылетел из школы.

Я заметила, что Стерлинг запоминает этот факт на будущее, и последовала ее примеру.

Следующий вопрос задал агент Бриггс:

– Вы были на новогодней вечеринке на крыше «Апекса»?

– Ага, – ответил Бо. – Хотя я видел, как живет другая половина.

– Вы знали Камиллу Хольт? – спросила агент Стерлинг.

– Знал. Милая, – ответил Бо.

– Врешь, – пропела Лия.

– Точнее, – поправился Бо, словно услышав Лию, – Камилла была милой со мной. Мы были чужаками для остальных. Она крутая. Я посудомойщик. – Он заставил себя улыбнуться – улыбка вышла кривой и слабой. – Такая девушка? На такого, как я, она не станет смотреть дольше двух секунд. Но, как только я начал участвовать в соревновании, она из кожи вон лезла, чтобы я чувствовал себя комфортно.

– Она пыталась разгадать вас.

Я поняла, зачем агент Стерлинг это сказала – чтобы посмотреть, как Бо справляется, когда его отвергают. Сказать ему, что Камилла была с ним милой только потому, что манипулировала им, – и посмотреть, что произойдет.

Бо пожал плечами.

– Конечно.

– Удар, промах, – сказал Майкл себе под нос. Другими словами: Стерлинг не удалось вывести свою цель из себя. Вообще не удалось.

– Камилла любила соревноваться, – сказал Бо. – Я уважал это. Кроме того, она довольно быстро пришла к выводу, что переживать ей стоит не из-за меня.

Агент Стерлинг наклонила голову набок.

– А насчет кого она переживала?

Бо и Тори ответили на вопрос одновременно, хором произнеся одно и то же имя:

– Томас Уэсли.

Пока Бриггс и Стерлинг выясняли местонахождение Томаса Уэсли, мы были предоставлены сами себе. Майкл вынул наушник и бросил его на ковер, как выбросил бы смятую салфетку.

– Позовете, когда шоу снова начнется, – сказал он, забрал фляжку и направился в свою комнату. Лия бросила на меня взгляд, как бы сообщая: «Я же говорила, что мы исчерпали лимит проблем. Видишь?»

«Да, – подумала я, глядя вслед Майклу. – Вижу».

– Я пойду проверю, где Слоан, – сказала я. Майклу мое беспокойство ни к чему. Слоан, по крайней мере, будет рада компании.

Когда я зашла в нашу комнату, меня встретил бодрый грохот техно. Я открыла дверь, почти ожидая, что увижу Слоан в защитных очках, готовую что-нибудь взорвать. «Это помогает мне думать», – объяснила она мне однажды, словно взрывы были разновидностью медитации.

К счастью, однако, в отсутствие нашей подвальной лаборатории она выбрала другую – и менее взрывоопасную – тактику. Она лежала на кровати вниз головой, так что верхняя часть тела свешивалась через край. Пол вокруг в три слоя покрывали чертежи, схемы и нарисованные от руки карты.

– Тринадцать часов, – Слоан перекрикивала музыку, по-прежнему вися вниз головой. Я сделала потише, и она продолжила; теперь ее голос звучал тише и уязвимее. – Если субъект убивает по одному человеку в день, у нас максимум тринадцать часов до следующего убийства.

Бриггс сказал Слоан, что ему нужно, чтобы она вычислила, где он нанесет следующий удар. Она явно приняла это поручение близко к сердцу. Ты хочешь быть нужной. Ты хочешь быть полезной. Ты хочешь что-то изменить, пусть и немного.