Книга Ва-банк, страница 41 – Дженнифер Линн Барнс

Я осторожно обошла бумаги и прилегла на кровать рядом с ней. Вися вверх ногами рядом друг с другом, мы переглянулись.

– Ты справишься, – сказала я ей. – А даже если нет, мы все равно тебя любим.

Мгновение тишины.

– На ней было платье, – прошептала Слоан через несколько секунд. – На той девочке. – Она качнула головой, затем взяла ручку и принялась отмечать расстояния на одной из карт с такой легкостью, будто не смотрела на нее вверх ногами.

У меня сжалось сердце. То, как Слоан сжимала ручку, выдавало, что, даже погрузившись в такой проект, как этот, она не может вытравить из памяти воспоминание о любящем отце и его маленькой дочери.

– На ней было белое платье, – очень тихо сказала Слоан. – Оно было чистое. Ты заметила?

– Нет, – мягко ответила я.

– Дети пачкают белую одежду в течение часа после того, как ее наденут, по крайней мере, в семидесяти четырех процентах случаев, – выпалила Слоан. – Но не она. Она ничего не испортила.

То, как Слоан произнесла слово «испортила», подсказывало, что речь уже не только о детях, которые пачкают одежду. Она говорила о себе. А одежда была только вершиной айсберга.

– Слоан…

– Он привел ее в бар, чтобы угостить вишней. – Ее рука застыла, лицо снова повернулось ко мне. – Он угощал меня вишнями, – добавила она. – Всего однажды.

Слоан могла сказать мне количество вишен, точный день и время, количество часов, которые прошли с того момента, – я буквально видела эту информацию, видела, как она снова и снова прокручивается у нее в голове.

– Тебе поможет, если я скажу, что ненавижу его за тебя? – спросила я. Его. Ее отца то есть.

– А должно? – спросила Слоан, затем наморщила лоб и села. – Я не ненавижу его. Я думаю, может, однажды, когда я стану старше, он сможет не ненавидеть меня.

«Когда ты станешь старше – лучше, нормальной, хорошей», – мысленно дополнила я. Слоан однажды сказала, что она говорила и делала что-то неправильное в восьмидесяти четырех процентах случаев. Тот факт, что ее биологический отец внес свой вклад в то, чтобы преподать ей этот урок – и что она по-прежнему надеялась, что он может однажды испытать хотя бы проблеск симпатии к ней, если она сможет сделать все правильно, – этот факт причинял мне физическую боль.

Я села и обхватила ее руками. Слоан прислонилась ко мне и положила голову мне на плечо на несколько секунд.

– Не говори никому, – сказала она. – Про вишни.

– Не скажу.

Она побыла так еще несколько секунд, потом отстранилась.

– Однажды Аль-Капоне подарил пару вишневых деревьев больнице в качестве благодарности за то, что они вылечили его сифилис. – Произнеся эту примечательную фразу, Слоан снова легла, свесилась с края кровати и принялась рассматривать карты и схемы, разложенные на полу. – Если ты не уйдешь, – предупредила она меня, – существует высокая вероятность, что я расскажу тебе кое-какую статистику про сифилис.

Я скатилась с кровати.

– Принимаю к сведению.

В гостиной обнаружился Майкл, который, видимо, счел возможным вернуться. По причинам, которые я не рискну даже пытаться представить, они с Лией занялись армрестлингом.

– Что… – начала было я, но, прежде чем успела закончить фразу, голос подал Дин:

– Шоу продолжается.

Лия воспользовалось тем, что Майкл отвлекся, и прижала его руку к столу.

– Я выиграла!

Прежде чем Майкл успел возмутиться, она вернулась на свое место на спинке дивана. Я села рядом с Дином. Майкл разглядывал нас пару секунд, затем поднял наушник с пола и встал рядом с Лией.