Онлайн книга «Ведро, тряпка и немного криминала»
|
Допрос тем временем продолжается. Катька, видимо, понимает, что «косить» под несчастную овечку больше не выйдет, теряет последние тормоза и начинает откровенно жаловаться на Костылёва. Причём не на то, что тот принуждал её к преступлениям, шантажировал или не давал денег, а вовсе наоборот! На то, что он был отвратительным организатором убийств! Неумелым, трусливым и бестолковым. За что он не брался — все выходило наперекосяк. Раз в жизни перебрал коньяка — изнасиловал дочь, хотел нормально поговорить с сыном — случайно выбросил того из окна. Зато когда решил избавиться от Данилова — не добил!.. Подкараулил на даче, отобрал телефон — и поленился сделать контрольный в голову! Разве не идиот?.. Ну а последняя выходка? Решил избавиться от сообщницы, с утра вызвал Катьку, дал денег, вручил конфеты и попытался застрелить пистолетом, не снятым с предохранителя! Пока он разбирался с оружием, Катька пихнула его в грудь. Пуля ушла в потолок, Костылёв упал и ударился головой о тумбочку, и Катерине оставалось лишь обернуть руку шарфом, засунуть пистолет ему в рот и нажать на курок. После чего Катька вздохнула, протёрла от крови конфеты и зачем-то поехала ко мне. Выпила со мной чаю, обсудила убийства, убедилась, что я ничего не подозреваю, попрощалась, ушла… И вернулась с бутылкой водки, зараза! — Послушай, Кать, а чего ты ко мне привязалась? Пока ты не взяла нож и не стала тыкать им в мои рёбра, я, честно, ничего не подозревала. Не видела дальше своего носа. Тут я ловлю напряжённый взгляд Хучика и понимаю: менты тоже ничего не знали. То есть, может, подозревали, но явно не до такой степени, чтобы волочь Катерину в тюрьму. Она вполне могла отвертеться. Могла бы. Только… — Я подумала, что ты можешь вспомнить про кровь на пальто и… — она ловит мой озадаченный взгляд и невесело усмехается. — Ладно. Будем считать, что я просто перестаралась Похоже, подруга только что поняла, что излишне увлеклась процессом устранения свидетелей. Что бестолковую, рассеянную Марину можно было оставить в живых, и тогда, тогда… Но мы уже никогда не узнаем, что могло случиться «тогда». Зато я вполне могу вообразить свою мучительную смерть от тупого ножа или острого алкогольного отравления. И всё же Катьку снова становится жаль. Допрос длится ещё несколько часов, и ещё минимум час занимает составление протокола с диктофонной записи. Короткая истерика Катьки, не желающей подписывать собственные показания, навевающее сон бормотание адвокатши, ещё парочка бюрократических процедур и все наконец-то расходятся. Катерину увозят обратно в камеру, адвокатесса уходит по каким-то своим делам, а Хучик с Вадимом идут курить и попутно провожают, вернее, выпроваживают меня. — Ну что, Марина, вы больше не будете играть в сыщика? — лукаво улыбается мент (и как у него ещё остались силы на интриги, после такой-то нервотрёпки?). Складываю руки на груди и торжественно обещаю… что ничего обещать не могу. Кто знает, что ждёт нас завтра; да и в сегодняшнем дне у нас остаётся один неприкаянный труп — никто до сих пор не знает, кто убил дворника. Его убийство, как сказал Хучик, выделили в отдельное производство, и успехов там нет никаких. Впрочем, я не рискую заострять на этом внимание и торопливо меняю тему: — Катьку жалко. Не знаете, сколько ей должны дать? |