Книга Ведро, тряпка и немного криминала, страница 19 – Мария Самтенко

Никак не могу поверить, что Галька умерла. Нет! Она жива, конечно, жива. Подумаешь, пена. С чего бы ей умирать? Наверно, у подруги случился сердечный приступ, она же полная, с ними такое бывает. Или… инсульт! Конечно! При инсульте лицо должно посинеть. Ну, ничего, сейчас я раздобуду ключи, вызовем «Скорую»… можно, конечно, вызвать её немедленно, но железная дверь-то закрыта, а директор, наверно, не позволит её ломать. Потом ведь придётся её ремонтировать, а на это нужны деньги. Которых у школы, естественно, кот наплакал. Так что он, наверно, и пытается всеми силами предотвратить расход средств. Но… там ведь Галька! Ей плохо. Ей надо помочь!

Я машинально ускоряю шаг, и, задумавшись, поскальзываюсь на ещё не растаявшем утреннем льду. Ноги уезжают вперёд, я опрокидываюсь на спину. Торопливо встаю, сворачиваю в подворотню, ещё какая-то сотня метров — и вот он, долгожданный подъезд! Благо наш дворник живёт неподалёку от школы. Да все мы, в сущности, обитаем поблизости — вот ещё, при такой-то зарплате тратить денежку на проезд! Лучше поискать что поближе, благо уборщицы всем нужны.

Значит, так: забегаю в подъезд, стучусь в первую попавшуюся квартиру, вызываю в школу «Скорую» и «МЧС» (надеюсь, они-то откроют железную дверь), и уже потом, не торопясь, выполняю просьбу директора. Можно, конечно, сразу побежать к школе, но я не хочу, чтобы он что-нибудь заподозрил. Мне же потом это все и аукнется. А так наш директор, надеюсь, подумает на кого-то из физруков, а я останусь не при делах. Нет, я, конечно, могу не париться, принести ключи и прикинуть, чем он займётся потом, но ведь там Галька… А вдруг она всё же умрёт?

Как ни странно, проблем с осуществлением плана не возникает. Я спокойно проникаю в подъезд, благо о такой нужной вещи, как домофон, жильцы, видно, и слыхом не слыхивали (хотя кто бы говорил, у нас его тоже нет). О лифте, видимо, тоже… впрочем, зачем он в советской пятиэтажке? Поднимаюсь на второй этаж и нахожу нужную дверь. Она обита кирпичным дерматином (ей-богу, наш, вишнёвый, выглядит куда лучше) и украшена тремя звонками. Вот уж дурацкая причуда, даже если это коммуналка (а, наверно, так и есть, потому, что в обычных квартирах комнаты не нумеруют).

Звоню в ближайший звонок. Эффект нулевой. Поочерёдно тыкаю пальцами в остальные кнопки и, наконец, добиваюсь того, что в глазке (он, кстати, всего один) мелькает какая-то тень.

— Добрый день! — безуспешно пытаюсь придать голосу несвойственную ему официальность. — Мне требуется алкого… э-э-э, дворник Павлыч. Не помню, Иван он или Семён. А ещё — телефон. Нужно вызвать «Скорую» и полицию.

Ура! Дверь распахивается, в проёме появляется мрачная тётка моложе меня лет на десять. Она скептически оглядывает мою скромную персону, хмыкает и ловко перегораживает своим телом вход.

— Чего надо?

Похоже, с первого раза она не расслышала. Повторяю свою патетичную речь, на меня гневно сопят, заставляют снять обувь, после чего всё-таки пропускают к телефону. Осторожно шагаю по длинному, грязному коридору, борясь с желанием зажать нос. Воняет в квартире ужасно. Хозяева, наверно, уже принюхались и почти не чувствуют, но я ловлю себя на мысли, что то и дело поглядываю на стены в надежде обнаружить противогаз.

По пути нагибаюсь, чтобы погладить по спинке метнувшуюся под ноги кошку (о, генератор запаха обнаружен!) и отчётливо отмечаю, что в не особо приятное амбре кошачьего туалета каким-то неведомым образом вплетаются куда более омерзительные нотки. Выпрямляюсь и следую за хозяйкой, смерив подозрительным взглядом неплотно прикрытую межкомнатную дверь. Между прочим, вторую справа.