Онлайн книга «Свидетель по делу – кошка»
|
— Лизель, я… меня отправили сюда прибраться, в наказание… — звенит голос Мадлен. — И я… я нашла дневник Горма Странцелиста. Там написано про тебя. Там… такое… я не могу поверить. — О чем ты говоришь, Мадлен? — голос Лизель на секунду вздрагивает, но потом она снова берет себя в руки. — Что бы там ни было, этот Горм, мерзкий, старый извращенец, все выдумал. Кто-нибудь еще знает об этом дневнике? — Я никому не сказала! — говорит Мадлен. — Только тебе. Я не могла позволить, чтобы тебя обвинили в убийстве, не разобравшись. Мы… мы же были подругами… несмотря на что, что вы с Брамом… вы… — Несмотря на то, что нам с Брамом было хорошо вдвое?.. — я почти вижу на лице у Лизель глумливую ухмылочку. Раз — и она начинает рассказывать, как именно им было хорошо с Брамом, где и в каких позах. Ну охренеть! От таких откровений у меня даже экзорцист краснеет! Хотя он не то, чтобы девственник. Я проверяла. — Лизель… как ты… как ты можешь так говорить… Голос Мадлен срывается в тихие всхлипы. Это не предусмотрено сценарием — просто у бедняжки сдали нервы. Лизель затыкается. В библиотеке повисает тишина, прерываемая плачем. Слушаю, затаив дыхание. — И все же я… я… я знаю, что ты не можешь быть истинной гоблина! И ты не убива… — Какое благородство! — перебивает Лизель. — Ты готова защищать меня от тюрьмы даже сейчас? Опасный момент. Если Лизель сейчас возьмет себя в руки и скажет, что она не причем, а все, что в дневнике — гоблинские выдумки, то мы… То мы же задолбаемся все это доказывать! Мадлен всхлипывает, и, видно, кивает, и Лизель явно понимает, что перегнула. — Не реви, Мадлен, — говорит она. — Зато мы выяснили, что Брам тебе не истинный. Мадлен чуть слышно вздыхает и, видимо, берет себя в руки: — Давай отнесем этот дневник ректору и скажем, что ты не причем, Лизель, — говорит наша умничка. Вот тут Деверо уже не может отмолчаться! Мадлен же понесет дневник ректору! На свой страх и риск подползаю ближе, выглядываю из-за полок с риском выпасть из маскировки и вижу бледное, напряженное лицо: — Подожди, Мадлен, — говорит Деверо. — Покажи мне этот дневник. Он же здесь, в библиотеке?.. Вижу, как Мадлен кивает, отворачивается от «подружки» и принимается шарить в столе с картотекой покойного Горма. — Сейчас, Лизель, я его спрятала поглубже, — бормочет она. Смотрю, затаив дыханье. Мадлен отвернулась от Деверо, и, по нашим подсчетам, сейчас Лизель должна схватиться за очень удобно лежащее на краю стола пресс-папье. Будто специально предназначенное для того, чтобы бить по голове случайных свидетелей, а потом душить их. Собственно, так и есть. Пресс-папье положили сюда именно для этих целей — и специально заговорили на смягчение удара. Ну, чтобы убийца не смогла причинить Мадлен реальный вред. Вот только Лизель не тянется к пресс-папье. Стиснув зубы, она выхватывает из кармана какой-то амулет в виде короткой трубки — и направляет его в спину Мадлен. — Нет!.. Лизель рефлекторно оборачивается на крик, прицел сбивается, и узкое, плотное облако черного дыма летит ко мне как в замеленной съемке. Я не успеваю ничего сделать. Успевает Мэй — дергает меня за плечо, уводя от удара, вскидывают руку… а в следующую секунду на него падает стеллаж. Они все, все стеллажи шатаются, валятся друг на друга как домино, книги летят во все стороны, и ректора со следователем куда-то снесло, и Мэй под стеллажом, весь в крови, а я сижу в окружении рухнувших стеллажей и полок, как в деревянной клетке, и судорожно пытаюсь нащупать пульс… |