Книга Спасти Персефону, страница 85 – Мария Самтенко

Он вернулся.

Он все-таки вернулся, пусть это казалось невозможным, и привел ее дочь, Макарию, и Кора (Персефона? Персефона!) не могла не плакать от счастья, прижимая ее к себе.

Макария взахлеб рассказывала про свои приключения в чреве Ареса, про то, как Аид спустился туда и вытащил ее, Гекату и остальных, а он стоял поодаль и улыбался грустно и устало.

Не подходил.

Коре пришлось дважды напомнить себе о Деметре и ее педагогических методиках, прежде чем она смогла заставить себя выпустить из объятий дочку и обратиться к нему.

Ей хотелось обнять его, целовать его руки, шепча слова благодарности, но вместо этого она натянула на лицо маску холодного, немного брезгливого интереса. Примерно так Артемида смотрела на всех встречных мужчин.

— Спасибо за то, что вернул мою дочь, — резко сказала она. Побольше, побольше пренебрежения, чтобы он лучше его прочувствовал. Главное, не подходить близко, чтобы он не услышал, как бьется ее сердце.

— Я хотел предложить тебе вернуться в Подземный мир, — тихо сказал Аид. — Снова стать его царицей. Моей царицей.

Его глаза, его протянутая рука, его заострившиеся черты лица — нет, так не просят стать женой, так молят о милости.

Он говорил «я хотел предложить тебе стать царицей», а она слышала, читала в его глазах, в его голосе, в том, как он держался — «я так боялся опоздать».

И ей не пришлось ничего придумывать, не пришлось плести сложную паутину лжи, нужно было просто набраться духу и сказать то, что она не должна была говорить. То единственное, что Владыка Аид, Аид, победитель Крона, Аид, не побоявшийся выступить против мойр и судьбы, Аид, спускавшийся и в Тартар, и в бездонное чрево Ареса, боялся услышать.

— Ты опоздал.

Снова опоздал.

Если бы он говорил — хоть что-то, будь то слова любви или проклятия — Персефоне было бы легче ответить ледяным молчанием.

Но он не сказал ни слова, только смотрел, и ей пришлось говорить самой:

— Я приняла обеты, чтобы стать девственной богиней, — вот так, холодно, безумно холодно, чтобы ощутить этот лед на своих губах. Чтобы от этого холода ему стало больно.

Чтобы никто не заметил, как больно ей самой.

— Персефона…

— Не называй меня так! Теперь меня зовут Кора!

Он сложил руки на груди, на губах на короткий миг появилась горькая усмешка. Еще чуть-чуть, и Кора бы точно не выдержала, но повезло — его лицо стало непроницаемым.

— Я больше не хочу тебя видеть! — закричала она. — Я сожалею, что встретилась с тобой!

— Хорошо, — таким тоном, наверно, Аид тренировался замораживать Флегетон.

Он коротко кивнул и пошел к колеснице. Кора растянула губы в презрительной усмешке на случай, если он надумает обернуться. Но он не обернулся, и хорошо, потому, что она подозревала, что со стороны эта усмешка может выглядеть как жуткая гримаса, при виде которой Аид точно на все наплюет, закинет ее в колесницу и утащит в Подземный мир лечить нервы.

Стоило Владыке исчезнуть, а возмущенной до глубины души Макарии открыть рот, чтобы высказать все, что она думает о мамином поведении, как из густых кустов неподалеку появилась Артемида в полном боевом облачении.

— Я все слышала! — заявила она. — Подумать только, и как у него язык повернулся предложить такое девственной богине?! Конечно, нам бы не помешала поддержка Владычицы, но делить из-за этого ложе с мужчиной?! Бр-р-р! Что может быть отвратительней?