Книга Переиграть Афродиту, страница 122 – Мария Самтенко

— У нас с Персефоной и так хватает хлопот с Подземным миром, — говорил старший сын, небрежно отмахиваясь двузубцем от гигантского ящера, выглядывающего из-за трехметрового папоротника. — У Зевса Олимп. У Посейдона тоже свой мир, а Элизиум, получается, без присмотра. А если ты возьмешь титанов…

— Уговори их еще.

— … гекантохейров, хотя бы парочку, организуешь шатающихся тут дохлых героев, построишь дворцы… — Аид принялся красочно расписывать весь перечень работ по обустройству в гигантском, абсолютно неосвоенном мире, населенном непонятной флорой и фауной.

— Ой, как здесь здорово! — шептала Макария, хватая его за руку цепкими пальчиками. — А ты, дедушка, будешь приглашать меня в гости? Будешь, да? Правда?!

И Крон постепенно осознавал, что увернуться от Элизиума не получится.

И если от войны можно устать, войну можно прекратить, и можно потушить костер ненависти, то от родни не избавиться так легко. Пожалуй, родню даже сожрать тяжеловато — вот так, чтобы надежно, чтобы не просто на время, а навсегда от нее избавиться.

Поверьте Крону — он пробовал.

Шесть дней после краха Концепции. Арес.

Арес открыл глаза… и тут же закрыл. И дело было не в головной боли, и даже не в мутном тумане перед глазами, а в жизнерадостной роже мерзкой Макарии прямо перед лицом.

— Очнулся! — завопила она.

— Мы видим, — раздраженно ответил гадкой царевне, кажется, Зевс.

Когда Арес открыл глаза во второй раз — открыл и тут же схватился за трещащую, словно в жесточайшем похмелье, голову — кроме недовольного Владыки Олимпа рядом обнаружились: подозрительно разглядывающая его Гера, нехорошо прищурившаяся Геката в углу, и еще какой-то незнакомый бородатый мужик, наряженный в черные струящиеся одежды, у окна. Окна, насколько помнил Арес, из всех подземных дворцов (а он почему-то не сомневался, что родственнички затащили его в Подземный мир) имелись только у Гекаты.

— Ты хочешь о чем-то спросить нас, о сын? — патетично вопросил Зевс.

Арес моргнул. Спросить, конечно, хотелось — но в первую очередь он сунул руку между ног и горестно взвыл, не нащупав там самого ценного. Так, значит, ему не приснилось! Проклятая Артемида действительно оторвала ему мужское достояние! Позор, какой позор! Мало того, что любимые родственнички сейчас начнут отыгрываться за Концепцию и наверняка возьмут с него тысячу клятв (главное, чтобы дядя Аид не вспомнил, что в прошлый раз сгоряча женил его на Ехидне), так еще и придется на коленях умолять допустить до него Пэона чтобы тот попытался вернуть утраченное! Хоть бы оно не сильно пострадало при взрыве…

— Кто о чем, а Арес… — открыла ротик Макария, но Геката шикнула на нее из-за угла и требовательно спросила, каково же его, Ареса, последнее воспоминание.

Неистовый не стал упираться и честно припомнил ослепительный взрыв — и оглушительный провал Концепции перед ним. Вспоминать собственный фаллос, летящий в котел с зельем, не хотелось категорически, но Геката почему-то не стала настаивать.

— Вот видите, он тоже ничего не помнит, — сказала она.

— Сознание защищает себя, — веско сказал тип у окна.

— А что я должен помнить? — насторожился Неистовый (уж слишком странно переглянулись присутствующие). — А ты вообще кто? — спросил он у бородатого мужика (Аресу не было дела до всяких там непонятных подземных, но этот как-то неуловимо напоминал дядюшку Аида, что вызывало неприятные ассоциации).