Книга Переиграть Афродиту, страница 74 – Мария Самтенко

— А теперь поговорим о деле, — сказала Персефона, когда они освободились от оков и совместными усилиями разбудили Амфитриту.

— В первую очередь нужно найти и спасти Посейдона, Зевса и остальных, — сонным голосом предложила Морская Владычица. — А потом, объединенными силами, напасть на Концепцию.

— А это зависит от того, чем сейчас занимается Афродита, — возразила Персефона. В ее голосе чувствовалось нескрываемое раздражение. Кажется, подруге тоже хотелось броситься на спасение (кого, Зевса, что ли?), но она сдерживалась. — Пока мы их спасаем, она может претворять в жизнь Концепцию. Или, может, уже — и придется тебе, Геката, срочно дорабатывать свое зелье.

— Зелье? — переспросила охотница. Она откровенно не понимала, что это за зелье, и чем оно может помочь, если Афродита реализует свой план, доберется до свитков Судьбы и перепишет их так, как ей хочется.

— Потом объясню, — отмахнулась Персефона. — Это наш запасной план. Так что с Афродитой?..

— Если она приступила к реализации Концепции сразу после того, как мы заперли вас в чулане, — прикинула Артемида, — значит, она будет занята еще не меньше шести часов. Афина составила очень сложный ритуал на крови и ихоре Владык, там одна подготовка занимает часов двенадцать. Ну, вы знаете этот ее перфекционизм. Надо учесть то, учесть се, положения звезд, ветер, погоду, а то вызовет не все свитки и останутся еще мужики, кроме нее.

— В каком это смысле — «кроме нее»?! — вскинулась Гера.

Остальные потрясенно молчали, и Артемида решила пояснить:

— Когда Афродита перепишет все свитки скопом, она возьмет свой собственный, сделает себя Владыкой Олимпа и припишет себе фаллос. Чтобы, так сказать, быть единственным мужчиной и в качестве своей милости давать всем возможность оставить потомство. И тем самым держать в узде всех непокорных. Чтобы те, кто не хотят повиноваться, не имели возможности зачать.

— !!!!!!

Под взглядом шести пар круглых глаз (три пары из которых принадлежали Гекате) Артемиде стало не по себе. И план строительства великого женского царства, царства без мужиков, войн и насилия, вдруг начал казаться действительно… несколько странным.

— Это ж что надо принять, чтобы до такого додуматься, — выдохнула Геката. — Мне такое не сварить!

— А, может, на эту тему есть какое-нибудь пророчество? — предположила Гера. — Вроде того, из-за которого Арес сожрал Макарию?

— Ни за что не поверю, что подобный идиотизм может быть в пророчестве! — отрезала Персефона. — К тому же, как я помню, пророчество с Аресом было последним.

— Последним, — подтвердила Артемида. — Аполлон говорил, что это последнее пророчество Эллады. Но ведь не все же должно быть распланировано в пророчествах, разве нет?

Присутствующие согласились с тем, что подобное тяжело запланировать в пророчестве; Артемиде же стало не по себе. Как, впрочем, становилось каждый раз, когда она вспоминала Аполлона. Но на этот раз неприятное ощущение схлынуло в мгновение ока — что ж она, в самом деле? Если раньше ее смущало то, что ее брат должен был стать женщиной, то теперь, если все получится, он как раз женщиной и не станет.

Охотница принялась рассказывать о том, что конкретно собирается сделать Афродита, и как можно ей помешать, а остальные, исключая снова заснувшую Амфитриту, внимательно слушали и вносили в планы свои коррективы. Рассказ постепенно увлек Артемиду, и охватившее было чувство неловкости схлынуло окончательно.