Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 38 – Мария Самтенко

Ну все, это уже перебор! Она же потом папе-некроманту будет пересказывать! Да еще и, наверно, в лицах! А у некромантов, как известно, количество тех, кому можно передать сплетню, гораздо больше, чем у людей традиционных профессий!

Резко открываю дверь в кухню и натыкаюсь взглядом на две пары невинных глаз.

– Послушать тебя, так я его спустила с крыльца, стукнула чайником, и под конец погналась за ним до самых ворот!..

– Да, а что? – скалится Джади. – Что-то не так? А! Забыл! Все это время ты ревела.

Что?! Ну поревела немного, подумаешь, но далеко не все время! И это было уже после того, как Реналь ушел!

– А почему? – спрашивает Лиска. – Если ты его любишь, то зачем выставила? А если не любишь, то чего сопли лить?

Пожимаю плечами. Я правда любила Реналя! И мне больно, невыносимо больно выставлять его из приюта. Особенно после того, как он попросил прощения! И все же я это сделала.

И дело было уже не в Виолетте, уже не в измене. Я просто поняла, что не смогу быть счастлива с человеком, который… который…

– Марианна, ты что, опять ревешь?! – с ужасом вопрошает Лисса. – Я… да я его с папочкой познакомлю!

Кажется, это ее любимая угроза. Понять бы еще, в каком виде дочь некроманта собирается знакомить Реналя с отцом: в живом или в мертвом. Вытираю глаза и иду ставить чайник. Зря, что ли, я его набирала?

Под ноги бросается черно-белый котик Пингвин и его молодой приятель, рыжий Месяц. Они явно решили, что я иду к плите неспроста и собираюсь их накормить. Увы! Я закупила корма, но даем пока все равно по нормативу. К тому же наша живность позавтракала раньше нас, и теперь просто выпрашивает вкусняшки. Надо, кстати, продумать, что для этого покупать.

Пингвин и Месяц – это не единственные любители крутиться на кухне. Вчера я видела, как Лиску за ужином осаждала целая кошачья стая! Просто ко мне остальные еще не привыкли, так что за мной ходят только эти двое. Ну ничего, я тут надолго – если, конечно, Реналь не побежит жаловаться дяде на эпизод с песком для кошачьего лотка, и Гейден Аурус не придумает, за что бы меня закрыть.

Хотя, может, и обойдется. В прошлый раз же он был настроен довольно мирно… ну, по крайней мере, пока я не отказалась брать деньги и не хлопнула дверью у него перед носом.

Поставив чайник на плиту, я возвращаюсь к столу за сковородкой: тоже хочу яичницу. Джади и Лиска тем временем продолжают обсуждать нас с Реналем, а именно, что я постоянно реву.

– Это иррациональные женские слезы, – заявляет рыжий знаток женщин.

– «Иррациональные» – сколько «р»?

– Допустим, четыре, – с подозрением отвечает Джади. – Лисса, ты с нее пример не бери! Надо решать проблемы, а не рыдать!

Угу, как же. Нашелся решающий проблемы! За что там у него судимость, за кражу?..

– Стараюсь, – говорю я, решив, что «переводить стрелки» будет не слишком красиво. – Как могу. Начну вот с приюта, наведу тут порядок. Сначала мы тут все вычистим, вымоем… не смотри на меня так, Джади, у меня уборка до конца недели по дням распланирована… потом постепенно займемся ремонтом. Начнем с этого ужасного дырявого забора, знали бы вы, как он меня раздражает. Выкинем хлам из комнат, покрасим стены и полы – конечно же, не все сразу, а то мы тут все задохнемся, со временем поменяем мебель…

В общем, я расписываю план на осень и зиму, и глаза Лиски и Джади становятся все больше и больше. Не пойму, чего это их удивляет? Ни разу не занимались ремонтом? А я вот успела поучаствовать в ремонте сиротского приюта. Там, конечно, не было такого страшного бардака, но азы-то я запомнила.