Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 55 – Мария Самтенко

Увы, «добыча» тоже не теряет время зря: придумывает, что делать. Сначала незнакомец заявляет, что ему действительно есть что рассказать, и он готов ответить на мои вопросы.

Потом добавляет: во-первых, не просто так, а, во-вторых, не посреди здания магистрата! Через два часа он будет ждать меня у входа в городской парк. А что касается денег…

На этом месте в моей памяти всплывает загадочная фраза «губозакатывательная машинка».

– Господин, как вас там…

– Можете называть меня «господин Айден», – великодушно разрешает брюнетик.

– Господин Айден, я похожа на дуру?

На самом деле я знаю, что очень даже похожа. И, наверно, не совсем безосновательно. Стоит только вспомнить о влюбленности в Реналя! Да я… да я должна была насторожиться еще на стадии «золотой мальчик влюбился в серую мышку из приюта»!

Но все же я не настолько наивна, чтобы встречаться в каком-то там ночном парке! Где меня могут прикопать в пять минут!

– Никаких парков и прочих безлюдных мест, господин Айден. Жду вас завтра в час дня в кафе возле магистрата. Кажется, оно называется «Кофе и блинчики». И деньги я захвачу только в том случае, если буду уверена, что ваши сведения достаточно ценны.

Господин Айден, конечно, не приходит в восторг от моих условий. Мы препираемся добрых десять минут, и с каждым его предложением я убеждаюсь, что не зря отказалась от встречи в парке.

В итоге я уступаю по поводу денег и обещаю взять с собой крупную сумму, но насчет места стою насмерть, и Айдену приходится согласиться.

Расходимся мы почти друзьями, и я решаю вернуться в Колонный зал. Сдается мне, Аноним уже исчез, но нужно найти хотя бы матушку-настоятельницу.

В коридоре замедляю шаг, пытаясь прийти в себя после сложного разговора и натянуть улыбку. Проходя мимо приоткрытой двери, кажется, в оранжерею – она как раз по пути – слышу голос судьи. Он… что? Произносит мое имя?

Останавливаюсь и прислушиваюсь.

– …Дагель проникся. Позвал меня. Марианна лежала там как жертва вампира. Я спросил, это что, суицид? И он: нет, она просто хотела всем доказать.

– И после этого ты не хочешь с ним общаться? – голос какой-то незнакомый. Вроде похож на голос судьи, но чуть пониже и не такой резкий.

– Хочу, почему же, – возражает Гейден Аурус.

– Вот только мне не надо рассказывать, – в голосе незнакомца я слышу улыбку. – Кому угодно, но не мне. Я же тебя насквозь вижу.

– Как скажешь, Нат. А знаешь, что потом заявил мне Дагель? Когда она хлопнула дверью и убежала? «Взгляни на дело своих рук. Ты же этого добивался?».

Судья смеется, горько и страшно, и у меня от этого буквально мороз по коже.

В конце коридора кто-то появляется, и я торопливо шагаю в оранжерею – еще не хватало, чтобы меня поймали на подслушивании. Пусть лучше это выглядит так, будто я просто зашла.

Захожу. Тут красиво. Места не сказать что много – чуть больше моего кабинета в кошачьем приюте – но все заставлено вечнозелеными растениями в кадках, а прямо посреди этого великолепия журчит небольшой фонтанчик с питьевой водой.

Аурусы стоят под огромным фикусом – на самом деле, я не уверена, что это действительно фикус, название само всплыло в памяти – и, разумеется, тут же поворачиваются ко мне.

Ловлю острый взгляд судьи, но даже не пытаюсь изобразить улыбку: это только наведет его на мысль, что я что-то скрываю. Лучше притворюсь, что я кого-то ищу. Например, мэра или матушку-настоятельницу. Но спрашивать вслух не буду – просто сделаю вид, что осматриваю помещение.