Книга На практике у врага, страница 117 – Ольга Дмитриева

Любопытство оказалось сильнее осторожности. Я воровато огляделась и взяла в руки книгу. Поспешно долистала до нужного места, и сердце подпрыгнуло в груди. “Врата вне категорий” — гласил заголовок. Дальше шел текст. Страницы были на месте, и я погрузилась в чтение. Я так увлеклась, что ничего вокруг не слышала. Только когда глава была прочитана, я оторвала взгляд от книги и поняла, что Ару стоит рядом, и в его глазах полыхает ярость.

Я поспешно захлопнула книгу и смущенно выдавила:

— Решила освежить в памяти врата четвертого уровня.

— Ты читала не об этом, — возразил Ару, его голос задрожал от едва сдерживаемого гнева. — Я все видел, не нужно врать. И я не разрешал тебе ничего здесь трогать, за исключением аптечки. Зачем ты взяла эту книгу?

Других оправданий у меня не было, и я выпалила:

— В той книге, которую вы мне дали, нет этих страниц. Вы специально это сделали, чтобы я не могла прочесть эту главу! А в библиотеке этих сведений нет, я искала! Хороший ход, чтобы завалить меня хоть на чем-то. Но теперь я прочла эту главу, и вам это не удастся. Я ни о чем не жалею! Извиняться не буду, не дождетесь!

Ярость в глазах кровника сменилась недоумением:

— Ты считаешь, что я вырвал листы специально, чтобы ты не смогла сдать мне зачет? Ну ты…

Я ждала, что мои умственные способности снова наградят парой нелестных эпитетов, но взгляд учителя стал отсутствующим. Затем он медленно развернулся, на негнущихся ногах дошел до дивана и рухнул на него, как подкошенный. Я с ужасом наблюдала, как на его груди начинает расплываться алое пятно, а из воротника рубашки вырываются струйки багрового дыма. Лицо кровника исказилось от боли. Я шагнула к нему, но Ару вскинул голову и прохрипел:

— Уйди. Не подходи ко мне. Не надо.

Было в его голосе что-то такое, что заставило меня остановиться и растерянно произнести:

— Я могла бы помочь, принести мазь…

— Не могла бы, — процедил Ару отворачиваясь. — То, что мне поможет, закончилось. Нужно ждать Руперта, он должен зайти к аптекарю. Если вспомнит.

Да уж, после ночи возлияний его другу может быть не до того. Кровник уткнулся лбом в спинку дивана, и я подумала, что ему очень больно. Но он тщательно это скрывает. Сердце тревожно сжалось.

— Да что же это за рана? — в отчаянии воскликнула я. — Когда она заживет уже?

— Никогда, — глухо ответил Ару, и я поняла, что он не шутит.

Какое-то время стояла, не зная, что делать. Ару оглянулся на меня и начал:

— Иди…

Он судорожно вздохнул и прижал ладонь к груди, а я обреченно продолжила:

— Писать отчет?

— Нет, — огорошил меня учитель и недвусмысленно указал окровавленным пальцем на внутреннюю дверь. — Ложись спать. Руперт уведет тебя в Эйехон утром.

Я оглянулась и почувствовала, что краснею. Спать в его постели? Мне стало плохо при одной мысли об этом.

— Нет, — выдавила я, — так нельзя.

Кровник окинул взглядом диван и огрызнулся:

— Могу подвинуться.

Я отчаянно замотала головой, чувствуя, что краска неумолимо заливает щеки. Услужливое воображение тут же нарисовало, как мы лежим на диване в обнимку. По-другому не влезем, даже если захотим. Места тут не больше, чем в злополучном гробу. О чем я думаю?!

Не знаю, что Ару разглядел на моем лице. Он обреченно вздохнул и посмотрел мне в глаза. А затем, изо всех сил сдерживая раздражение, медленно произнес: