Книга Мой невыносимый сводный дракон, страница 53 – Александра Каспари

Зачем он это делает? Зачем всё усложняет?!

Я люблю целоваться. Всегда любила. То есть любила до встречи с Итаном. А теперь кажется, что и не целовалась как следует прежде. Потому что это, чёрт возьми, самый безумный, самый жаркий и самый лучший поцелуй в моей жизни. Не успеваю додумать эту абсурдную и по-настоящему дикую мысль, как мою талию стискивают, другой рукой поднимаясь вверх по чувствительной шее и зарываясь пальцами в волосах. Наши тела впечатываются друг в друга так крепко, что позволяют в полной мере ощутить напугавшие меня размеры. Но страх быстро улетучивается и ему на смену приходит совершенно иное желание – оно огненной спиралью закручивается внизу живота и затмевает все остальные потребности. Я с какой-то маниакальной жадностью хочу ощутить эти размеры не снаружи, а внутри себя. Но собственный стон, вырвавшийся из самых глубин нутра, вдруг отрезвляет меня и поистине нечеловеческим усилием я отталкиваю наглеца и буквально рычу, точно загнанный в ловушку зверь:

– Покинь мою комнату немедленно!

И заряжаю пощёчину такой силы, что запястье простреливает болью, а кожа на ладони едва не дымится.

Невыносимо долгую секунду, тяжело дыша, Эл смотрит на меня так, будто это я набросилась на него с поцелуем, а не он.

– Встретимся в небе, Тори, – наконец произносит он и уходит, громко хлопнув дверью.

И к чему это всё?

Ноги меня не держат и я сползаю вниз по стене. Какое-то время сижу молча, переживая произошедшее снова и снова, и с каждым разом ужасаюсь всё больше. Тру опухшие губы ладонью, рукавом, а затем и мылом, брызгаюсь духами, чищу зубы в безуспешной попытке стереть вкус и запах своего наглого сводного брата, однако они уже просочились повсюду, впитались в слизистую, отравили, поработили. Мне теперь вовек не отмыться! Чувствую себя так, будто меня прилюдно унизили, растерев гордость и самоуважение в порошок. Хочется забрать Виви и улететь отсюда сию же минуту, и будь что будет. Но нет. Нельзя. Улететь – значит признать своё поражение. «Проиграть одно сражение – не равно проиграть войну», – говорил мне отец. Я никому не позволю так с собой обращаться. Клянусь всем существующим и выдуманным богам, Эллиот жестоко поплатится за то, что сделал.

Кое-как придя в себя, я всмотрелась в карту. Ну горы, ну гейзеры, ну болота, и что? Я пережила удар молнии, а значит, и через какие-то там болота перелечу. Тоже мне аномальная зона.

Вызов принят. Держись, «братец».

Я предупредила сестрёнку, что, возможно, не вернусь к ужину, и спустя четверть часа уже рассекала воздушное пространство за чертой города.

Пока что местность радовала глаз. Внизу раскинулись окружённые изумрудной зеленью озёра и стремившееся за горизонт солнце вместе с пушистыми облаками отражалось в водной глади. Ветер приятно обдувал бока. Навстречу летела пара драконов, таких уставших на вид, как будто они уже преодолели воздушную дистанцию Глейнсборо-Линхольд.

Если я и ожидала увидеть своего заклятого «братца», то он до сих пор мне не встретился. И отлично. Видеть его не желаю. И думать о нём не хочу. Ещё бы не вспоминать о нём поминутно!

Но память – мой самый злющий враг – подкидывает то одно, то другое: нашу первую встречу, первое рукопожатие, первый танец, первый поцелуй… Он же последний. Да. Мне на всю оставшуюся жизнь хватит.