Книга Мой невыносимый сводный дракон, страница 63 – Александра Каспари

Вздохнув, прикладываю ладонь ко лбу спящего Эймара. Температура спала, но я-то знаю, что холодный компресс может понадобиться в любой момент. Поэтому решаю переодеться и запастись крепким кофе. По пути проверяю, всё ли в порядке с сестрой. Но красотка и не думает скучать. Через дубовую дверь слышно, как она поёт.

Оказываясь у себя, с какой-то трепещущей внутри надеждой проверяю коммуникатор. Помимо спама от Фицпатрика вижу входящее от самого старшего из сводных братьев.

«Извини за то, что случилось в нашу последнюю встречу. Я не должен был этого делать. Надеюсь, мы сможем общаться, как будто ничего не произошло. И спасибо за заботу о младших братьях. Вернусь на днях. Эллиот».

Ах вот как, значит. Он обдумал всё на свободе, отдохнул и решил всё забыть. А я тут волнуюсь, отвечаю за мелких, готовлюсь к гонкам, варюсь в котле собственных чувств. Да, чёрт возьми, внутри полыхает так, что бригада пожарных не поможет. Кислород вокруг моментально испаряется – иначе я не могу объяснить накрывший меня приступ удушья. Всё лишнее сгорает в адском котле и обнажаются чувства, не оставляя никаких сомнений об их природе. Сама от себя в шоке. Обещала ведь не влюбляться – и на тебе. В собственного сводного брата вляпалась. А этот пень крылатый ещё и извиняется. Забыть желает и общаться как прежде. Да чтоб ему на собственной шкуре прочувствовать хотя бы часть того, что испытываю я!

И ничего не придумываю лучше, чем ответить фразой: «Какой такой Эллиот? Старшего сына моего отчима вроде бы тоже так звали. Если это действительно ты, можешь не спешить, мы прекрасно справляемся и без тебя».

Выдыхаю и отправляю сообщение Брену: «На сегодня отбой. Прости. Эйм серьёзно болен». И вдогонку набираю второе: «А если твоё предложение насчет клуба всё ещё в силе, я не против развеяться, когда Эйму полегчает».

И стираю неотправленным.

«Я волнуюсь, пап. Что, если у меня не получится?»

«Волноваться – это нормально, Тори, – слышу голос отца. – Но что значит «не получится»? От наших мыслей многое зависит. Ты много тренировалась, прежде чем решиться на участие в гонках, и достигла определённых успехов. Не стоит настраиваться на то, будто что-то может пойти не так. Думай о конечном результате, о той работе, которую ты проделала, о нашей с мамой любви к тебе. Мы гордимся тобой, дочь. Мы верим в тебя. Ты – наша маленькая победа, помни об этом».

– Мама… Она зовёт меня, – в наш с папой диалог вклинился кто-то третий.

Боже мой, Эймар!..

Сон отступил. Я открыла глаза и подскочила в кресле.

В комнате густой полумрак. Из освещения только приглушенный свет стоявшей на тумбочке лампы. В приоткрытое окно врывается свежий ветерок. У постели Эйма кто-то стоит.

Не «кто-то». Конечно же, я тотчас поняла, кто это, несмотря на темноту и до конца не отпустивший морок. За пару секунд, пока поднималась на одеревеневшие ото сна ноги, обострившимся драконьим зрением успела выхватить из темноты тёмные брюки, белую рубашку поло, напряженные мышцы плеч, идеальный профиль, плотно сомкнутые губы, копну светлых волос.

– Тише, Эйм. Я понимаю, ты скучаешь. Но мама бы не хотела отрывать тебя от семьи. Не сейчас. Ещё слишком рано. Ты нужен нам здесь, слышишь?

С первыми же звуками его голоса по всему телу прошла огненная дрожь и будто бы затрещала сковывающая душу броня, потрескалась и с грохотом разбилась. Эллиот повернул голову. Наши взгляды пересеклись всего лишь на миг, но за этот миг меня трижды окатило бурным потоком эмоций. Ликующая радость, жалящая злость, острая обида – самые сильные из них, которые я успела идентифицировать. За первой волной нахлынула вторая, опаляя разочарованием и стыдом за свои неуместные чувства. Третья воскресила беспокойство о здоровье мальчика и вопреки всему принесла тихую надежду и долгожданное чувство защищенности.