Книга Мой невыносимый сводный дракон, страница 73 – Александра Каспари

Он подходит настолько близко, что мне приходится закрыть глаза, чтобы оставаться более-менее спокойной. Видеть я не могу, но буквально чувствую, как он упирается ладонями в закрытую дверь по обе стороны от моей головы и гипнотизирует взглядом. Скользит им по лицу, задевая лоб, брови, нос, задерживаясь на губах, и соскальзывает ниже. Я не дышу, при этом чувствуя себя весьма странно. Потому что мне это почти нравится. Уверена, пока мои веки опущены, Эл не станет меня трогать. Но он вдруг наклоняется, касаясь кончиками влажных волос щеки и подбородка, и резко вдыхает. Я тоже не выдерживаю. Вместе с воздухом впитываю смесь самых разнообразных запахов: и терпкий аромат геля для душа, и свежесть зубной пасты, и сладость цветущих рододендронов, и хвойную прохладу утреннего ветра, но больше всего остального – особенный, свойственный одному только Элу запах. Приятный, будоражащий, сводящий с ума.

– Кажется, теперь я знаю, как передать в красках твой уникальный запах, – говорит, опаляя кожу дыханием.

Внутри закручивается настоящая буря эмоций, но я молчу.

– Оттолкнёшь?

Этих «но» слишком много. Однако громче всех в моей голове звучит одно: «Шрамы! Шрамы! Чёртовы шрамы!..» Странно, но сейчас, как никогда прежде, их наличие беспокоит меня больше всего. Полжизни бы отдала за то, чтобы избавиться от них навсегда.

Вместе с тем в самых недрах души, точно гул в толще горы, зарождается ответ:

– Н-н-н…

В эту минуту далеко внизу бьёт гонг, возвещая о том, что слуги уже сервируют стол к завтраку. Его звон передаётся по трубам громким эхом, а неожиданный удар кулаком в дверь и крик Эйба окончательно разрушает всю магию момента:

– Отец вернулся! Эл! Ты здесь? Слышишь? Папа и леди Элен вернулись! Бежим встречать! У меня столько новостей для них!

Вокруг суета, громкая музыка и причудливые женские шляпки. Можно подумать, местные аристократки собрались здесь не ради летних гонок, а для того, чтобы выгулять свои наряды. У меня на голове тоже возвышалось нечто, привезённое мамой из Уиклоу. Эл сказал, будто «нечто» очень мне идёт. Эйб тактично промолчал, а Виви прыснула со смеху при виде фетрового дракончика с раскрытой книгой в передних лапах. Дракон этот занимал всю левую сторону шляпки, а посеребренные страницы в его книге переворачивались и звенели на ветру, но, как оказалось, моя шляпа была далеко не самой оригинальной. Вон у Лайлы, которая почти не сводит с меня глаз, на шляпке красовались декоративные сардельки, яичница-глазунья и стручковая фасоль. Другие дамы щеголяли в шляпках в виде цветочных венков, еды, посуды, различных зверей и даже обуви.

Но странная шляпка – далеко не самая примечательная деталь в моём образе.

Я давно заметила, что линхольдские красотки обожают открытые платья. Чем меньше на их телесах шёлка и атласа, тем дороже считается образ. Даже тётушки Имельда с Инельдой, которым лет под сто, выставляли напоказ морщинистые плечи, а у Лайлы белый лоскут на груди держался исключительно на честном слове. Рут тоже красовалась в серебристом платье с округленным вырезом до самой поясницы. Так что я в своём жакете поверх нового коктейльного платья чувствовала себя ещё хуже, чем на вечеринке у Брена, когда все принимали меня за обслугу. Нет, пальцами в меня аристократки не тыкали, но их полные презрения взгляды были красноречивее слов.