Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 121 – Александра Каспари

— Это понятно, — вздохнул парень, — но так хочется верить в лучшее.

— Согласна.

Мы одновременно перевели взгляд на корчившихся на земле гончих, туго стянутых рубашками и ремнями.

— Жуткие твари, — констатировал Эркин. — Как вы управлялись с гончими в Альверии?

— Солдаты использовали против них оружие, ну а мы просто старались не показываться им на глаза.

— Всё равно не могу представить себе эту реальность с гончими, эльвами и постоянным страхом за свою жизнь.

— Открою тебе секрет: за свою жизнь не так уж и страшно, как за жизнь тех, кто тебе дорог.

Он понимающе покивал и выдал вдруг:

— Ну и как ты его отпустишь?

— Кого? — вспыхнула я.

— Ну начинается… То, что вы с Джедом без ума друг от друга, ещё с самого начала понятно было.

— Ничего подобного! Мы враждовали и кто, как не вы были тому свидетелями!

— Враждовали ваши стихии, а не вы, магия любит выкидывать всякие такие штуки. Вы же друг другу идеально подходите, неужели сама не видишь?

Я не ответила. А что тут ответишь, если всё и так понятно?

Когда в проёме горы показался Фицрой, я едва сдержалась, чтобы не броситься ему навстречу. Пусть я усидела на месте, но никто даже под страхом смерти не заставил бы меня на него не смотреть. Когда-то я уверяла себя, будто внешне он такой же как все — загорелый, высокий, с двумя руками и ногами, в общем, ничего особенного. Возможно, всё дело в его потрясающей энергетике, воплотившей в себе целых две стихии, но он идеален. Силён и красив, как бог, излучающий миллионы грэев мужества, смелости, решительности и дерзости. И я, боже мой, обожаю его до слёз и боли в груди. Всё вроде бы между нами налаживалось и вот зачем Эркину понадобилось испортить это хрупкое счастье одной фразой: «Ну и как ты его отпустишь?» Меня словно сбросили с облаков в глубокую пропасть и я всё лечу и лечу, набирая скорость и предчувствуя неминуемую катастрофу. Боги, как же я ошибалась, когда думала, будто неудачи в любви можно легко пережить, ведь они — не гончие, которые убьют тебя за минуту. Любовь убивает гораздо медленнее, и без разницы, взаимная она или нет. Только вот парадокс — без любви жить невозможно.

А вот возьму и не отпущу! С ним буду, куда бы нас ни отправили. До конца, так до конца — только вдвоём, как мои мама с папой.

Но почему-то ни Фицрой, ни остальные парни не излучают радости. И где этот трофей, ради которого всё затевалось?

— Только не говорите, что флаг взяли до нас! — воскликнул Эркин.

— Один голубой и два синих, — объявил Кёртис, — пятьдесят очков вместо семисот.

— Гончие охраняли голубой флаг? — не поверил Эркин. — Может, главный взяли, а эти оставили?

— Вряд ли, — пожал плечом Торберн.

— Включаем поисковую магию, — приказал Фицрой, — все. Дирк, помоги гончих освободить.

Ребята, бормоча заклинания и чертя в воздухе руны, рассредоточились по местности. Я честно старалась запретить себе смотреть на командира и вздрагивать от ужаса всякий раз, когда гончая в его руках взвизгивает или брыкается. Сегодня мои чувства обострились во сто крат и это одновременно и радует, и пугает.

Распутав гончих, Фицрой побрезговал надевать рубашку и сунул её в рюкзак. Только ремень застегнул.

— Как успехи, Фостер? — от звуков его голоса по телу прокатилась дрожь.

— В смысле?

— Поняла, где зарыт главный клад?