Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 39 – Александра Каспари

Так вот. Профессор Прингл говорил не то что с явным фелильским акцентом, а с преувеличенным фелильским акцентом. Так, будто бы он тут всех презирает до седьмого колена. У коренных же ла риорцев произношение мягкое и певучее, но, правда, далеко не у всех. Манера речи миссис Кёртис и того же Фицроя разнится как огонь и вода.

Пока Прингл зачитывал своим невозможным акцентом цели и задачи курса, ко мне на парту прилетел свёрнутый в шарик лист бумаги. Принёсшая его магия блеснула зеленоватыми искорками и погасла. Значит, это дело рук землевика.

Чёрт меня дёрнул развернуть послание!

«Ты очень красивая. Познакомимся? — писал аноним. — После занятия жду тебя в рекреации на втором этаже».

Едва я дочитала последнее слово, как из-за кафедры послышалось презрительное:

— Мисс Светлая Головушка, я к вам обращаюсь. Что вы там так пристально изучаете? Может быть, вы уже всё знаете и готовы провести занятие вместо меня?

— Простите, сэр, — повинилась я.

— В Балленхейде принято вставать, когда к вам обращается преподаватель, — взвизгнул он.

Я поднялась, приковывая к себе ненужные взгляды. Но раз штаны у меня сегодня не в облипку, то почему бы не извлечь из данной ситуации выгоду?

— Да, сэр, простите, сэр, больше такого не повторится.

Позади кто-то ахнул, а кто-то прошептал: «Смелая девчонка!» А я всего лишь произнесла фразу с подчёркнутым фелильским акцентом.

Профессор прочистил горло и произнёс:

— Нет нужды спрашивать, откуда вы к нам пожаловали. Что ж, прошу к доске. А всех остальных прошу записать тему сегодняшнего занятия: «Начертательная магия в условиях неврождённой стихии». Что это значит? Это значит, что мисс…

— Кадет Фостер, сэр, — подсказала я.

— Гм, кадет Фостер продемонстрирует навыки начертания рун, принадлежащих к тем стихиям, которые не являются для неё родными. Какова ваша родная стихия, кадет Фостер?

Я на секунду замешкалась. Что, если до того страшного ритуала я владела какой-то другой стихией и магия земли для меня чужая?

И всё же мой ответ был таким:

— Моя родная стихия — земля.

— И у меня! Будем дружить? — послышалось с задних рядов.

— Кто там шумит? Блейн? — отреагировал профессор Прингл. — Ещё одно слово — и я запишу вас на ночное дежурство.

— «Есть, сэр» считается? — весело отозвался парень.

— Договоритесь у меня, — проворчал Прингл и переключил внимание на меня. — Представьте, что перед вами ваш злейший враг и вам нужно его заморозить. Что вы сделаете?

— Адские гончие не подвластны человеческой магии, сэр.

— Тогда представьте эльва.

— Легко, сэр.

Правда, вместо эльва представился Фицрой со скрещенными на груди руками и злобной ухмылкой.

Рука сама потянулась кверху и изобразила в воздухе знак, обозначающий лёд.

— Фактис эн гласиес! — сорвалось с языка и в воздухе закружились довольно-таки крупные снежинки.

— Неплохо, — сказал профессор, — и всё же ваш снежок эльва не напугает, разве что придаст летнему вечеру романтики. Попробуйте ещё раз.

— Фактис эн гласиес! — увереннее произнесла я, и в этот раз на пол посыпались мелкие кусочки льда.

По аудитории пронёсся восхищённый шепоток.

— Прекрасно. А теперь то же самое без вербальной составляющей.

— Молча? — переспросила я.

— Вам стоит пополнить словарный запас, кадет Фостер.

— Есть, сэр, — сквозь зубы проговорила я и отвернулась к двери.