Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 59 – Александра Каспари

Первой мыслью было поскорее прибраться и проветрить помещение, но скрыть следы чьего-либо преступления — значит оставить зло безнаказанным. Вторая мысль быстро вытеснила первую — руки чесались прижать наглую белобрысую красотку к стене и наподдать как следует.

Но в глубине души я понимала, что и этот поступок будет не совсем правильным. И я позвала миссис Макнейр, которая преподавала у нас историю магии и курировала конкурсанток военмеда и связи.

— Ни к чему не прикасайтесь, — велела она, — мы с профессором Принглом проведём расследование и выясним, кто здесь набезобразничал. У вас есть предположения, кто бы это мог сделать?

— Понятия не имею.

Да, я такая же лгунья, как и Фицрой. Но пусть мнение миссис Макнейр останется непредвзятым.

— Ну что ж… — вздохнула она. — Вы, наверное, не станете продолжать участие в конкурсе?

— Почему же? Я продолжу участие.

— Но ваши платья испорчены!

— Да, но это не повод не выходить на сцену. Я могу надеть форму.

— В форме нельзя.

— Форма не делает меня некрасивой или неженственной. Да и в Положении прямо не указано, что в ней выступать нельзя.

— А вы прямо всё Положение прочли?

— С тех пор как я научилась читать, я читаю всё, что касается меня лично и всё, что мне интересно.

Пока я препиралась с профессором Макнейр, в гримёрку вернулись Анна и Рамона.

— Божечки! — всплеснула руками Рамона. — Что здесь творится?

— Испорчены только твои платья? Или наши тоже? — засуетилась практичная Анна.

— Только мои, — ответила я, на что Анна огорчилась. Осознание того, что тебя не считают достойной конкуренткой, здорово бьёт по самооценке.

— Тебе не в чем выступать? — посочувствовала Рамона. — Могу предложить что-то из своего гардероба, но предупреждаю, ничего, подходящего для сцены, там нет.

Её предложение меня растрогало, но в итоге платьем со мной поделилась выбывшая из соревнования Бонни. Правда, оно оказалось размера на три больше, чем нужно, но я была благодарна и за это.

— И конкурс талантов завершает представительница факультета боевых магов Элла Фостер, — объявил в микрофон Пламфли, когда я всё ещё возилась с иглой, — с песней «Моя земля, моя стихия». Поприветствуем участницу!

Ушить платье я не успела, поэтому шла, приподымая длинный подол и стараясь не запутаться в шуршащих складках, а другой рукой придерживала бретельки, следя за тем, чтобы одежда как можно дольше оставалась на мне. Первые аккорды утонули в аплодисментах, а когда утихли, я поняла, что минусовку перепутали и звучит совсем другая мелодия.

Я обернулась в поисках Пламфли, но тот спустился к судьям и о чём-то увлеченно разговаривал с проректором по воспитательной работе.

А может, это и к лучшему. Потому что магию земли я в себе практически не чувствовала и нечестно петь о том, чего во мне нет и, возможно, не было от рождения.

— Прошу прощения, — сказала в микрофон я, — в программе произошли изменения и я буду исполнять другую песню.

К счастью, мелодия, льющаяся из динамиков, была хорошо мне знакома. Это старинная альверийская песня, которую когда-то пела мне мама и которую я любила в память о ней. Песня была наполнена символизмом и передавала чувства покидающего земной мир воина — горечь, сожаление и проблеск надежды на лучшее в мире, полном боли и тьмы.

— Если настанет тот счастливый час, — пела я, –