Книга Целитель(ница) на факультете легионеров, страница 106 – Александра Каспари

– Его никто не кусал. Просто спит. Устал. Уморился.

– Уже светает, – напомнил Крекстон, – я бы посоветовал вам готовить завтрак, будить командира и второго соню и отправляться в путь. Скажу вам по секрету, у вас большие шансы прийти к финишу если не первыми, так вторыми. Дерзайте! Ах да, мисс Блэкстон, тридцать штрафных я назначаю вашему брату за отсутствие, а вам столько же за обман. И плюс тридцать очков за спасение командира. Каждому, – с этими словами он просто растворился в воздухе безо всяких порталов и щёлканья пальцами. Я, считай, две недели живу среди легионеров и магов, а к чудесам всё никак не привыкну!..

С минуту или две мы стояли в полной растерянности, а затем Дьюк сказал:

– Мы приготовим завтрак, а ты поспи. Держалась очень мужественно, кстати. То есть, наверное, это определение не очень тебе подходит. Я бы сказал… – Он поморгал, усиленно подбирая слова.

– Ты, верно, хотел сказать «достойно»? – улыбнулась я.

– Я бы сказал, более чем, – ответил на мою улыбку Дьюк.

– Спасибо.

И повернулась к недоуменно округлившему глаза Годфри.

– Такие вот дела, – я развела руками, – прости.

– В голове не укладывается, – ответил он. – А я ведь ничего такого и близко не подозревал!.. А Дьюк знал, выходит?

– Ненамного дольше, чем ты, дружище! – отвечал тот.

– Так, значит, вы с Уиллом… Я должен вас поздравить. Очень за вас рад и желаю долгих лет счастья!

– Потом поздравишь, – замахала я руками, – то есть, когда Уилл проснётся, поздравишь его с выздоровлением.

Я выдохнула и ретировалась подальше от друзей с их расспросами.

Спать не хотелось. Подключив своё «второе зрение», я ещё раз просканировала спящего командира. Не знаю, кто его спас – яд сюзанвилльской кобры вкупе с моим целительским даром или же мамина кошка, но факт оставался фактом – за его жизнь можно не волноваться.

Я погладила Снежинку, как бы в очередной раз благодаря её за помощь. Та в ответ тихонько мяукнула и растворилась в воздухе совсем как декан Крекстон.

Уилл спал. Его грудь мерно вздымалась и опускалась. Веки подрагивали. На губах блуждала улыбка.

Я отвернулась, понимая, что невоспитанно разглядываю спящего человека. Любуюсь? Пытаюсь сохранить в памяти каждую чёрточку, прежде чем… Прежде чем увидеть, как счастливая Элиза Пратт повиснет на нём, как пальто на вешалке?

В груди теснились странные чувства, не похожие на те, что я когда-либо испытывала. Это одновременно и робкая надежда, и едкий страх, и мучительное сомнение, и щемящая нежность, и сладостное предвкушение чего-то нового, яркого, незабываемого.

Когда-то мы с Кристофером философствовали на одну интересную тему. Брат, вечно находившийся в состоянии влюблённости, утверждал, что это чувство ярче взрыва сверхновой звезды и, если оно не взаимно, разрушительнее самого мощного землетрясения.

Если быть честной с собой, то сейчас я переживала нечто подобное. И то, и другое одновременно. И началось это не в нынешнюю ночь, а гораздо раньше, накатывая, как снежный ком.

Это открытие настолько ошеломило меня, заставило испытать столько разнообразных эмоций, что я, не в силах усидеть на месте, подскочила, чтобы по своему обыкновению бежать сломя голову сквозь кусты, как кто-то поймал меня за запястье.

– Спасибо.

Я повернула голову так резко, что в шее что-то хрустнуло.