Книга Тетриус. Книга 3, страница 40 – Татьяна Герцик

— Что нам нужно для штурма монастыря? Осадные лестницы, крюки с веревками, гелеополы? — сенешаль явно издевался.

Граф сделал вид, что принял его глумливые слова на веру и ответил серьезно:

— Я не думаю, что до этого дойдет. Сломать ветхий забор не проблема. И ты прекрасно знаешь, что монастырь мне не нужен. Фелиция сдастся сама, как только поймет, что ее клиру угрожает опасность.

— Монастырь защищают королевские стражники, — уже серьезно заметил Фонсо.

— Их всего-то пара десятков, если не меньше! — воскликнул граф с пренебрежительной миной. — Мы раздавим их, как навозных жуков!

Сенешаль ушел, хмуро сдвинув брови. Ему не нравилась затея своего господина. Приказав войску готовиться к сражению, он, не отвечая на недоуменные вопросы, с кем они собираются воевать посреди столицы, ушел к себе и долго точил меч, стараясь ни о чем не думать.

Но не думать не получалось. В последнее время он все чаще вспоминал, как совсем мальчишкой попал к графу. Он помнил посвящение, после которого забылись почти все человеческие чувства. Кроме одного. Ему нравилась Агнесс. Очень нравилась. Хотя он и прикрывал свою тягу к ней грубостью и даже оскорблениями, он твердо решил, что, когда она наскучит графу, он попросит господина отдать ее ему.

Не получилось. Агнесс сбежала, причем, как подозревал Фонсо, прихватив с собой кольцо графа. Во всяком случае, с той ночи на его руке кольцо с большим красным камнем, которым он проводил посвящение, никто больше не видел.

А Агнесс снилась Фонсо каждую ночь. И каждую ночь, рискуя жизнью, он спасал ее от графа.

Сенешаль понимал, что Контрарио никогда не позволит ему связать свою жизнь с преступницей, укравшей его кольцо, но все равно надеялся. В конце концов теперь, когда граф не имел над ним прежней власти, он вполне может от него уйти. Вот только куда? У него не было родных, не было денег, не было ничего, что имеет человек его возраста и положения. И за все это он должен благодарить своего господина.

От одной этой мысли Фонсо с гневом сжимал в руке меч и снова старался ни о чем не думать.

По безжалостному плану графа ровно в полночь к стенам монастыря подошло огромное войско.

Спешившись, сенешаль гулко постучал в закрытое на ночь окошко. Сидевший на Берте граф, подъехав поближе, с нетерпением ждал ответа монашки. Мысленно он уже посадил Фелицию на седло впереди себя и, страстно сжимая, вез в свой неприступный замок, как драгоценную добычу, которую у него никто отнять не сможет. Хорошо, что светит полная луна, скакать по дороге под ее ярким светом можно будет галопом.

Через некоторое время в окошко выглянуло заспанное лицо монахини, не той, что отвечала графу в прошлый раз.

— Что вам угодно? — в свете полной луны за спиной стоящего перед окошком человека видна была темная масса вооруженных всадников. Под обманчивым лунным светом серебром искрились шлемы и висящие на поясах мечи.

— Нам угодно видеть вашу настоятельницу! — любезно ответил сенешаль.

К удивлению графа, монахиня безмятежно промолвила:

— Сейчас пойду выясню, сможет ли она вас принять, — и удалилась, захлопнув окошко и задвинув на нем засов.

Прошло пять минут, потом десять, никого не было видно.

— Похоже, нас попросту обманули, и никто к нам не придет, — сенешаль подошел к своему коню и вскочил в седло. — Что прикажете делать, мой господин?