Книга Секундо. Книга 2, страница 94 – Татьяна Герцик

Амирель слегка подосадовала на их безмолвие. Все-таки хотелось, чтоб они узнали у нее, что ей нравится, а что нет. Хотя какой от нее прок, если она ничего не понимает ни в портновском искусстве, ни в придворной одежде? А что они молчали, то наверняка это стражник запретил им с ней разговаривать.

Решив не портить настроение пустяками, пошла в комнаты, осматривая новое жилище. Отданные ей апартаменты были огромны, роскошны, но сразу было видно — здесь живет мужчина. Ничего лишнего, никаких ваз, цветов и, как сказал стражник, женских финтифлюшек.

Мебель удобная, красивая, но слишком уж, на ее взгляд, громоздкая. Сидя на стуле, у нее болтались ноги в воздухе, как у ребенка. Размеры стражник явно заказывал под себя, ему-то удобно, а вот ей — нет.

Обитые однотонным штофом стены, серым и светло-зеленым, выглядели почти уныло, и только в малой трапезной мелкая золотистая полоска радовала глаз. Потолок с узкой белой лепниной по краям казался слишком простым для остальной обстановки, хотя даже в коридоре лепнина блистала позолотой.

Похоже, стражник не любит роскошь. Или просто он ее не заслужил?

Но все было довольно приятно и соразмерно. Единственное, что Амирель ужасно не понравилось и даже ужаснуло, — в малой гостиной, ставшей ее будуаром, на стене висела огромная медвежья шкура с оскаленной мордой, глазами которой служили ярко-зеленые блестящие камни, возможно, изумруды.

Все же охотничьи трофеи не должны украшать женский будуар, да и просто было жаль бедного медведя. Но она здесь не хозяйка, и что-либо менять не в ее власти.

Из отданной ей спальни две двери вели в гардеробную и умывальню. Немного подальше по коридору располагалась так называемая малая гостиная, а ныне ее будуар, в которой свободно могло уместиться целое стадо коров, да еще и для овец бы место осталось. Малая трапезная понравилась ей больше всех, здесь было уютно, ее высокие арочные окна выходили на дворцовую площадь.

Едва заглянув в них, поняла, что может смотреть так бесконечно — до того это было интересно. В прозрачные стекла чисто вымытых окон была видна почти вся дворцовая площадь. По ней то и дело проезжали кареты и всадники, проходили какие-то люди в самых разных нарядах, вокруг толпился разномастный народ, точно так же, как и она, глазеющий по сторонам.

От рассматривания площади ее оторвало чье-то почтительное покашливание. Она стремительно обернулась. Стоявшие перед ней две женщины в одинаковых коричневых платьях с белоснежными туго накрахмаленными передниками и уложенными вокруг головы косами сделали почтительный глубокий реверанс.

Она также ответила им неуверенным поклоном, на что они одновременно замахали руками, придя в ужас.

— Что вы, что вы, госпожа Амирель! — воскликнула та, что была и повыше, и постарше. — Мы простые служанки. Я — Бесс, ваша камеристка, — она указала пальцем на себя, будто разговаривая с глухонемой, — а это Уилли, горничная. Нас прислал принц Торрен.

— Принц? — Амирель насторожилась.

Что от нее нужно принцу? Стражник же обещал, что никому ее не отдаст. Конечно, она не верила в это, но надежда, пусть и слабая, все-таки теплилась.

Служанки удивленно переглянулись.

— Ну да, это ведь он вас привез. И хотя в его части дворца есть покои и для его фавориток, он приказал устроить вас в своих покоях, чтоб охранять ваш покой лично. Такого еще никогда не бывало. Это великая честь.